Две воительницы

Троиси Личия

Дубэ посмотрела вокруг себя и почувствовала, что ее конец близок. Здесь не было солнечного света, не было ни травы, которой можно питаться, ни животных. А она может бродить здесь целую вечность и не найти выхода.

«Видно, мне суждено всю жизнь искать дорогу к выходу и не находить ее», — сказала себе девушка и непонятно почему рассмеялась. Этот нервный, полный отчаяния смех, отдаваясь от стен, превратился в плач.

«Лонерин, где ты?..»

От этих мыслей ее оторвал какой-то глухой и низкий дрожащий звук. Она напрягла слух, но не смогла понять, что это такое.

Он был похож на приглушенное бормотание голоса под землей. Дубэ повернула голову направо, потом налево, пытаясь что-нибудь разглядеть в темноте за границей того участка, который был слабо освещен ее тусклым самодельным факелом. Никого. Возможно ли, чтобы Рекла уже догнала ее? Звук не был похож на шаги, но Дубэ в паническом страхе вскочила на ноги и поспешила прочь, не выбирая дорогу. Она шла наугад туда, куда падал свет ее факела, отыскивая путь на ощупь в глубокой тьме пещеры. Потом она заметила вдалеке слабый свет.

«Выход!»

Она побежала, чувствуя, как земля дрожит у нее под ногами. Если ей удастся вернуться в ущелье, то при солнечном свете у нее еще может быть какая-то надежда добраться до дома Сеннара. Свет стал таким сильным, что Дубэ прикрыла глаза. Она ожидала, что сейчас почувствует на коже тепло солнечных лучей, но вместо этого вздрогнула от сырости и холода. Тогда она открыла глаза.

То, что она увидела, изумило ее и привело в восторг. Перед ней был прозрачный водопад. Его струи падали вдоль одной из стен в маленькое, но глубокое озеро, занимавшее нижнюю часть пещеры. Повсюду были огромные прозрачные кристаллы, желтые и синие: они отражали свет факела, и переливавшиеся в них блики освещали весь огромный подземный зал. Эта красота никого не оставила бы равнодушным. Но прекрасное место было еще и тупиком: Дубэ нигде не видела выхода.

Это был действительно конец, финал ее похода. Она умрет одна, всеми забытая, в этом ослепительно прекрасном месте. Дубэ уронила факел, сжала кулаки и отчаянно заплакала.

— Но я никогда не буду твоей, ты меня понял? — крикнула она, подняв голову к своду пещеры, и эхо усилило ее голос. — Я никогда не буду твоей, Тенаар, и, когда умру, не спущусь в твое проклятое царство!

Вдруг она почувствовала желание искупаться. Она неподвижно сидела на корточках в углу грота, не в силах что-нибудь предпринять. Время от времени снова раздавался тот глухой шум. Дубэ снова подумала, что это пришла Рекла, и решила, что в таком случае даст волю зверю и сразится с ней. Она успокоилась и решила выкупаться — очиститься, омыться в воде, как она делала в Темном ручье, когда жила в Земле Солнца. Она приходила туда после каждой кражи, холодная вода омывала ее, и она снова чувствовала себя чистой.

Теперь, когда Дубэ видела впереди только смерть, она почувствовала неудержимое желание выкупаться в последний раз.

Она медленно встала на ноги; ступни осторожно опирались о камень. Водопад как будто звал ее к себе.

Девушка подошла к берегу озера и оглядела его, вода была черная, совершенно такая же, как в Темном ручье. На несколько локтей в глубину она могла видеть, что эта вода чистая и прозрачная, потом взгляд терялся в темноте, и этот почти непроницаемый мрак словно околдовал Дубэ.

Она наклонилась, точно так же, как несколько дней назад, над водоемом, к которому Филла привел ее, чтобы промыть ей рану. Потом окунула голову в воду, открыла глаза, чернота внизу манила ее.

И Дубэ просто дала себе упасть. Ее тело тихо скользнуло в воду, подняв всего несколько маленьких волн. Дубэ стала опускаться в темноту. Она ударила ногами, чтобы погрузиться еще на несколько локтей, потом остановилась: вода была ледяная, и ужасный холод обжег девушку словно удар плети. Но для нее это было не важно: она чувствовала, что находится в мире с самой собой. Темнота манила ее все больше, и Дубэ знала: ей достаточно начать думать об этом, и зверь вырвется на свободу. Она чувствовала неудержимое инстинктивное желание шевелить руками и ногами, чтобы спасти себя. Зверь не позволял ее телу медленно скользить навстречу смерти. Огромным усилием воли она справилась с ним. Она опускалась все глубже, вес оружия, которое было у нее на спине, и одежды, тянул ее на дно. Потом она почувствовала, что ее обнимают чьи-то надежные холодные руки. У Дубэ не хватило мужества отвергнуть это объятие, и она не стала вырываться, а отдалась на волю этих рук, прикосновение которых по какой-то причине казалось ей невероятно знакомым.

«Это Учитель пришел забрать меня», — подумала она.

Но ее падение прекратилось. Потом она стала подниматься, чувствуя, что давление на ее уши постепенно уменьшается, а вода становится все холоднее. Она поднялась еще выше — и оказалась на поверхности. Дубэ сделала глубокий вдох; когда воздух наполнял ее легкие, ей было больно, но было так хорошо еще раз насладиться этим воздухом. Она почувствовала, что кто-то вытаскивает ее на берег. А потом, когда она была совершенно не готова к этому, услышала голос:

— Ты в порядке?

Его звук был ей знаком. Этот ласковый голос она хорошо знала, и сердце замерло у нее в груди. Когда Дубэ открыла глаза, она увидела, что не ошиблась.

14

ВСТРЕЧИ

— Госпожа моя, мы должны остановиться.

Рекла шла впереди Филлы и не стала обращать внимания на его слова и продолжала отважно шагать дальше по ущелью, хотя ее плечи согнулись, а шаги иногда были нетвердыми. С тех пор как они вошли сюда, она уже два раза споткнулась и во второй раз разбила себе нижнюю губу.

— Моя госпожа!

Филла схватил ее за руку, чтобы остановить, почувствовал под пальцами хрупкие кости запястья, сморщенную кожу и едва смог справиться с охватившей его печалью.

— Не касайся меня! — крикнула Рекла и вырвала руку из его пальцев.

Старость овладевала Реклой постепенно, двигаясь снизу вверх. Теперь страж ядов выглядела как женщина в семьдесят лет, столько ей и было на самом деле, и еще молодая голова на разрушающемся старом теле выглядела одновременно нелепо, смешно и трагично. Ее лицо только казалось моложе: шея уже покрылась морщинами так, что стала похожа на увядший плод, кожа лица потеряла весь прежний блеск. Щеки ввалились, глаза помутнели, волосы поседели.

Филла прижал ее к себе, словно обеими руками удерживал среди живых.

— Вы должны отдохнуть, иначе слишком устанете и у вас не хватит сил, чтобы сражаться, когда окажетесь на месте.

Время было безжалостно к Рекле, но для него она оставалась такой же очаровательной, как раньше, а страдания делали ее еще желаннее. Рекла была его наставницей, он вырос рядом с ней, но никогда не видел, как она стареет, и восхищение Реклой, которое он чувствовал еще в детстве, переросло у него в обожание. За нее он отдал бы свою жизнь охотнее, чем за Тенаара.