Две женщины
Шрифт:
– А вы видели подлинники этих документов из Баланса?
– Их видела герцогиня, и они показались ей действительными, а в подлинности подписи своего мужа она не сомневается.
– Но ведь все это может оказаться подделкой?
– Правильно. Но, как я уже проверил, в Балансе действительно жила в 1848 году женщина, носившая имя Франсуазы Пеллетан; она вышла замуж за англичанина и потом переселилась в другую местность.
– Но ведь бесспорно, Холмс, что француженка-провинциалка, брошенная мужем и решившаяся на шантаж, потребовала бы денег, запротестовал я. – Какой ей толк от копий государственных бумаг?
– Тут вы попали в самую точку, Уотсон. По этой-то причине я и взял на себя расследование дела. Скажите, вы слыхали когда-нибудь об Эдит фон Ламмерайн?
– Нет, не припоминаю такого имени.
– Это в своем роде удивительная женщина, – сказал Холмс. – Ее отец был каким-то значительным офицером русского Черноморского флота, а мать содержала небольшую гостиницу в Одессе. Двадцати лет от роду Эдит сбежала от родителей в Будапешт. Там она скоро приобрела печальную известность как виновница дуэли, в результате которой погибли два соперника. Затем она вышла замуж за пожилого прусского юнкера, который увез ее в свое имение, где очень кстати умер спустя три месяца. Интересно, по каким причинам? И за последние два года, – продолжал,Холмс, – самые блестящие званые вечера Лондона, Парижа или Берлина считались недостаточно блестящими, когда на них не присутствовала Эдит фон Ламмерайн. Если когда-нибудь природа создавала женщину как бы по заказу ее самой, то такой женщиной была Эдит.
– Вы думаете, она шпионка?
– Нет. Она настолько выше обыкновенного шпиона, насколько я выше обычной ищейки. Я долго подозревал, что она вращается в высших кругах, ведя какие-то тайные политические интриги. И вот в руках этой женщины, умной, честолюбивой и в то же время беспощадной, находятся документы, которые могут погубить герцогиню Каррингфорд и ее дочь, если только герцогиня не согласится предать свою родину.
Холмс сделал паузу, чтобы выбить свою трубку в ближайшую чашку.
– И я здесь беспомощен, Уотсон, я не в состоянии защитить ни в чем не повинную женщину, обратившуюся ко мне за советом и помощью, – закончил он.
– Действительно, гнусное дело, – вздохнул я. – Но если донесение Билли имеет к этому отношение, то тут замешан какой-то лакей.
– Да, и, должен признаться, я очень удивлен этим, – сказал Холмс, задумчиво глядя на поток кэбов и колясок под нашими окнами. – Между прочим, человек, известный под именем лакея Бойса, вовсе не лакей, дорогой мой Уотсон, хотя и носит такое прозвище, так как начал свою карьеру в качестве слуга. На самом деле он – главарь второй по величине опасной шайки дельцов, спекулирующих на скачках. Думаю, он не особенно дружелюбно относится ко мне, так как главным образом благодаря мне получил два года по делу Рокмортона о допинге. Но ведь шантаж не входит в сферу его деятельности, и я понимаю… Холмс резко прервал свою речь и, вытянув шею, стал всматриваться в толпу пешеходов. – Клянусь честью, это он сам! – воскликнул Холмс. – И, если не ошибаюсь, направляется прямо к нам. Может быть, Уотсон, вам лучше скрыться за дверью спальни, – усмехнулся Холмс. – Мистер Бойс не принадлежит к числу лиц, красноречие которых возрастает от присутствия свидетелей.
Снизу послышался резкий звонок, и, уходя в спальню, я услышал тяжелые шаги по ступенькам, после чего последовал стук в дверь и приглашение Холмса войти.
Сквозь щель в двери я взглянул на вошедшего. Это был плотный мужчина с красным добродушным лицом и густыми бакенбардами. На нем было клетчатое пальто и щегольский коричневый котелок, в руках – перчатки и тяжелая коричневая трость из пальмового дерева. Я ожидал увидеть человека совершенно иного типа, не вульгарного, самодовольного субъекта, похожего на фермера средней руки. Пока он стоял в дверях и глядел на Холмса, я обратил внимание на его глаза. Они были похожи на две сверкающие бисеринки – очень яркие и холодные, неподвижные и злобные, похожие на глаза ядовитой змеи.
– Нам нужно перекинуться с вами словом, мистер Холмс, – сказал он визгливым голосом, который странно контрастировал с его плотной фигурой. Можно мне сесть?
– Я предпочитаю разговаривать с вами стоя, – сурово ответил мой друг.
– Хорошо, хорошо. – Вошедший медленно обвел взором комнату. – А вы здесь неплохо устроились, очень неплохо. Как я понимаю, благодаря заботам этой почтенной женщины, отворившей мне дверь, вы ни в чем не нуждаетесь. И к чему вашей хозяйке лишаться такого хорошего жильца, мистер Холмс?
– Я не собираюсь менять местожительство.
– Да, но зато есть другие, которые могут позаботиться об этом. «Мистер Холмс – весьма привлекательный мужчина», – говорю я. «Может быть, – говорят другие, – только у него слишком длинный нос, который всегда залезает в чужие дела, вовсе его не касающиеся».
– Забавно! – заметил Холмс. – Между прочим, Бойс, вы, очевидно, получили указание немедленно приехать сюда из Брайтона.
Ласковая улыбка исчезла с лица негодяя.
– Как вы узнали, откуда я приехал?! – пронзительно закричал он.
– Тише, тише! Из вашего кармана выглядывает программа скачек Южного кубка. А теперь слушайте: я разборчив в выборе собеседников и поэтому прошу вас закончить этот разговор.
Бойс злобно оскалился.
– Я закончу нашу беседу по-иному. Вы, ищейка, сующая повсюду свой нос, держитесь подальше от дел мадам… – Он сделал многозначительную паузу. Его круглые маленькие главки пристально глядели на моего друга. – В противном случае вы пожалеете, что родились на свет, мистер Шерлок Холмс, – закончил он тихо.
Холмс усмехнулся и потер руки.
– Это очень интересно, – сказал он. – Значит, вы явились сюда по поручению мадам фон Ламмерайн?
– Черт возьми, какая наглость! – воскликнул Бойс. Его левая рука скользнула к трости. – Я думал, вы остережетесь, а вы начинаете произносить разные имена. Поэтому я, – тут он мгновенно выдернул ручку трости, и теперь в его руках оказалось длинное стальное лезвие, – поэтому я, мистер Шерлок Холмс, сдержу свое слово.
– И на это слово вы, Уотсон, наверное, обратили внимание? – спросил Холмс.
– Конечно! – громко откликнулся я.
Бойс замер на месте. А когда я появился из спальни, вооруженный тяжелым латунным подсвечником, он бросился к входной двери. На пороге он на мгновение остановился и повернулся к нам. Его глаза злобно сверкали на широком багровом лице, с губ срывался поток гнусной ругани.
– Довольно! – строго оборвал его Холмс. – Кстати, Бойс, я не мог догадаться, чем вы убили тренера Мзджерна. При вас не было найдено оружия. Теперь я понял.
Багровый цвет медленно сошел с лица Бойса, сменившись сероватой бледностью.