Две жизни в одной. Книга 1
Шрифт:
Незадолго до начала вручения наград один из уважаемых мной руководителей, рассматривая мою книгу на премиальном стенде, сказал, взяв с меня слово его не выдавать. Оказывается, денежных премий было три. Самая маленькая была определена мне за «Мою книгу-1», потому что во время обсуждения кто-то высказал такую мысль:
— Зачем мы дадим самую большую, пусть автор и заслужила, какой-то латышке?!
Немного истории...
В то время отношения с Латвией были уже обострены. Конечно, из более ста претендентов на лауреатство быть в составе ведущей тройки было
— Кто такая Лагздынь? Я — латышка по фамилии, имени и отчеству, родилась в Ленинграде, волей судьбы заброшена в Калинин. Я — тверитянка, писатель, педагог, руководитель авторского музыкального театра.
Оказывается, многие этого не знали.
После вручения дипломов и премий состоялся концерт лауреатов. Мне было предложено прочитать стихи. За огромными круглыми столами, покрытыми белыми скатертями, было много гостей. Их стало гораздо больше после награждения. Мое выступление было не первым. Народ уже набанкетился. Такое обилие всего! Целые деревья из ананасовых шишек, разные экзотические фрукты, не говоря о винах и закусках.
Потом ко мне подошли В. Ганичев, А. Лиханов. 3. Церетели пожал руку. Такой маленький, а сильный!
Николай Михайлович облюбовал маленький столик за колоннами вдали от всех. Он очень скромный человек. Рядом кучковались, видно, тоже «скромные» губернаторы и их замы. Пока я выступала, не успев отведать экзотического фрукта, официанты его убрали, считая, что мне не понравилось. К нашему столику официанты почему-то потом не подходили. Наверное, он значился в каких-то других списках. Мы ведь провинциалы, московских порядков завсегдатаев не знаем. Николай Михайлович приносил чего-то перекусить. Ирина Романова бегала по Академии художеств, щелкая фотоаппаратом украшения на стенах, крупные скульптуры, сотворенные Зурабом Церетели, размещенное в огромном зале яблоко величиной с двухэтажный дом. К нам подходили журналисты, писатели-соседи из Смоленска.
Во время концертного выступления, взглянув на гостей, занятых едой и разговорами, поняла, что надо говорить так, чтобы положили вилки и поставили на стол фужеры. Мой, уже почти профессиональный, голос чтеца привлек внимание слушателей. Я читала детские стихи. После выступления опять подошел Валерий Ганичев, поглядывая на мою лауреатскую книгу с явным желанием иметь ее. А я, словно не понимая, воздерживалась от благотворительного жеста.
Из привезенных трех экземпляров одна книга была подарена при вручении диплома Георгию Полтавченко. Вторая ушла к Никите Михалкову в обмен на букет роз и денежный конверт. Никита Сергеевич, взяв в руки «Мою книгу-1», засмеялся:
— У нас есть кому читать! — наверное, имея в виду Сергея Владимировича Михалкова.
Но желание Ганичева иметь экземпляр было таким сочно-жаждущим, что он призвал на помощь супругу, сообщив, что она тоже педагогический работник. После этого книгу пришлось все-таки отдать. К тому же к этому времени Николай Михайлович предлагал уже вернуться в Тверь. Как оказалось, ему нужно было еще успеть на какое-то вечернее областное заседание. Везти книгу назад не было смысла. Жаль, что не пришлось потусоваться, пообщаться с интересными людьми.
А банкет был правительственного уровня. Ирина Романова, последний раз щелкнув фотоаппаратом, зафиксировав мое выступление перед микрофоном и телекамерами, предложила перекусить чем-то, похожим на запеченного, но еще меньшего размера, воробья. У меня после поездки в японской машинке так и продолжал стоять за грудиной все тот же комок. А может быть, давление? Или стенокардия? Брать в рот ничего не хотелось, тем более этих коричневых копченых «воробьев». А оказалось, это были не воробьи, а ряб-чи-ки! Вот ведь! Рябчиков-то и не попробовала! Вечером дома, изголодавшись в Москве, отъедалась, только не рябчиками.
Неожиданно принесли телеграмму:
Правительственная телеграмма
Уважаемая Гайда Рейнгольдовна!
С удовлетворением узнал о вручении Вам на Всероссийском конкурсе диплома и медали за достижения в драматургии и литературе для детей.
Отмечая Ваши заслуги в воспитании подрастающего поколения в лучших гуманистических традициях нашей Родины и тверской земли, выражаю Вам свое искреннее восхищение и надежду на дальнейшую плодотворную деятельность в этом направлении.
Счастья, мира и благополучия Вам, уважаемая Гайда Рейнгольдовна, Вашим родным и близким.
Депутат Государственной Думы Федерального собрания Российской Федерации
А.В. Бездольный
Вслед за телеграммой в квартире раздался очень громкий звонок. Звонил из Москвы Александр Васильевич Бездольный, лично поздравил меня с получением звания лауреата Центрального федерального округа.
Отсюда круг знакомств расширился в лице помощника Александра Васильевича — Ивана Андреевича Кардакова. По приглашению я лично встречалась с ними в Твери.
Ниточка потянулась к Владимиру Ивановичу Бабичеву, Евгению Николаевичу Ткачеву — «Единая Россия», чуть коснулась Владимира Абдуалиевича Васильева. Жизнь познакомила меня и с помощницей Александра Александровича Тягунова — Людмилой Васильевной Самохиной. Я и сейчас часто по пути в «Тверскую жизнь» захожу пообщаться. С хорошим человеком всегда приятно посидеть за чашкой чая. Людмила Васильевна всегда бывает на моих вечерах.
В октябре 2006 года получаю из Благотворительного фонда Московского интеллектуально-делового клуба (клуб Н.И. Рыжкова) следующее приятное послание:
Дипломанту премии «Хрустальная роза Виктора Розова» Г.Р. Лагздынь
Уважаемая Гайда Рейнгольдовна!
Рады сообщить Вам, что Экспертный совет премии под председательством народного артиста СССР B.C. Ланового на своем заседании, состоявшемся 28 сентября с. г., наградил Вас званием дипломанта V Всероссийского конкурса премии «Хрустальная роза Виктора Розова».
Приглашаем Вас принять участие в торжественной церемонии награждения лауреатов и дипломантов, которая состоится 2 ноября 2006 г. в 18 часов в Театральном центре «На Страстном» (г. Москва, Страстной бульвар, 8 а).