Двенадцать месяцев. Январь
Шрифт:
В тот же миг в комнате закрутились-засверкали три крошечных смерча. Стоило им остановиться, как изумленная Милава увидела в центре комнаты трех девушек, что с не меньшим любопытством разглядывали ее. Ледяных девушек!
Их мелодичный смех разнесся по помещению, словно хрустальный звон. Но Зима тут же призвала ледяниц к порядку:
– Кормите гостью нашу! Как бы Январь раньше срока не явился.
Именно так получилось с Декабрем. Понимала Матушка-Зима: за долгое время, что вход в сказочный мир для людей закрыт был, отвыкли Месяцы от Спутников. И сейчас им
Но Январь-Месяц упрямо этот факт проигнорировал, решив отлежаться да в себя немного прийти самостоятельно. Оттого и Милаве велено было передать об отсрочке и позволено Новый год в своем мире встретить.
Поберег он девушку, опасаясь, что и ей с силой не совладать. Понимала причины сдержанности такой Зима. Уж она как никто знала, что за нравом игривым сыновним скрывается душа добрая и широкая.
И сейчас, наблюдая за четкими движениями Милавы, которой ледянки со сборами управиться помогали, размышляла: чем обернется эта встреча? После удачи с Декабрем хотелось Зиме надеяться на счастье и для сына своего старшего.
«Может ли быть такое, что Милава тоже окажется истинной Спутницей?»
Вот только, как ни всматривалась она в лицо девушки, сколько ни вслушивалась в слова ее, не замечала ни мягкой ранимости, ни доброты, так тронувшей сердце Декабря. Ничего общего не было между двумя девушками. И как ни хотелось ее материнскому сердцу счастья и для Января, но пока поверить в такую возможность не получалось.
«Уж слишком сдержанна девушка. Слишком… закрыта».
Матушка-Зима за все утро ни разу ни заметила на лице девушки сколь-нибудь сильных чувств – ни грусти, ни радости. Одна внимательная деловитость. Очевидно, что настрой у Спутницы Января серьезный, а вот хранит ли душа ее сокровище доброты и других лучших качеств?
Вопросов праздных Милава не задавала, чего-то запретного не выспрашивала, хотя получить больше информации о мире и своей роли здесь явно стремилась. Но все это так сухо и как-то… обезличенно. Настораживало такое поведение Зиму, тревожило.
«Однажды уже принесла в наш мир беду Спутница…» – думала она, наблюдая за тем, как девушка с внутренней уверенностью, что присуща лишь людям, которые четко знают, чего хотят, отбирала для себя гардероб.
Строго по минимуму – самое необходимое и без излишеств. И никакие объяснения того, что в мире сказочном такой гардероб создать легко, что все это подарок, решения ее не поколебали.
– Благодарю, Матушка, – низко поклонилась Зиме девушка. – Но нарядов столько мне ни к чему, отвлекать только да время отнимать попусту будут. Замучишься выбирать, что на себя надеть. Другое дело, когда три платья – тогда и вопрос о выборе не стоит. Лучше я свое время уходу за Январем-Месяцем посвящу.
На это Зима возразить не смогла, согласилась с выбором девушки.
–
Зиме хотелось разговорить девушку, лучше узнать ее. С Настенькой все было понятно сразу – девушка не таилась и рассказывала о себе все. Милава же ответов на личные вопросы избегала, стараясь больше узнать о сыне.
– Очень довольна, Матушка, – вновь поклонилась Спутница новая. Лицо ее при этом выражало спокойную сосредоточенность. – Вкуснее и сытнее в жизни не завтракала. Но подскажите мне, что же Январь-Месяц на завтрак любит? Какие у него в еде предпочтения? Хотелось бы Месяцу угодить да в грязь лицом не ударить.
В душе Милава очень волновалась. Только давняя привычка своих чувств не выказывать и спасала, позволяя держаться достойно. Больше всего девушка опасалась Зиму разочаровать. Оттого с особым вниманием выслушивала каждое слово ее, побольше расспрашивала, всеми силами стремясь не произвести впечатления лентяйки. Да и верным казалось Милаве все прежде выяснить о Месяце своем, а после уж с полным пониманием к обязанностям Спутницы приступать.
– Сын мой всякий труд уважает, – осторожно отозвалась хозяйка дома. – За любую еду спасибо скажет! Что же до вкусов его, то многое он любит. Мясное особенно. А сейчас ему сил набираться надобно, так что любая простая и сытная пища подойдет.
– А есть ли что-то особенное? Что-то самое любимое? – с особым тщанием выспрашивала девушка.
– Разве что пироги яблочные, – усмехнулась Матушка. – Его от них за уши не оттащишь. С самого детства это у него.
«Уф!» – мысленно выдохнула Милава. За свою жизнь она столько шарлоток яблочных испекла – и не сосчитать.
– А каким ребенком он был? – тут же ухватилась она за новую тему, стремясь в характере Месяца разобраться.
– Вредным! – неожиданно хохотнул кто-то в стороне, заставив девушку вздрогнуть, а Зиму обернуться. – Да, только времена те давние. Не стоит теперь о них и вспоминать.
– Яромир, – весело приветствовала сына Зима. – Не дотерпел до времени!
– Чего же ждать? Состояние мое улучшилось, вот и поспешил со Спутницей своей знакомиться. И так время наше упущено!
Милава же стояла ни жива ни мертва, не решаясь глаз на Месяца поднять. Одного мимолетного взгляда хватило ей, чтобы понять: молод он! Пусть черты лица толком рассмотреть и не успела, а молодецкую стать и удаль заметила. Всеми силами стараясь чувства свои сдержать, усмиряла теперь Милава сердце свое.
«Эх, как же я сглупила!» – стыдно было девушке за все свои размышления по поводу новогоднего дедушки. А уж перед Матушкой-Зимой как неудобно!
– Приветствую тебя, Спутница! – слегка вкрадчивый, до невозможности приятный, словно ласкающий голос Месяца одновременно обволакивал необъяснимой прелестью и вынуждал замереть от восторга перед этим звучным баритоном.
Но именно ощущение порабощающего восторга и восхищения заставило девушку встряхнуться и решительно собраться: Месяц явно обращался к ней!