Двенадцать миллиардов
Шрифт:
– Ты еще кто такой? – с раздражением продолжал задавать вопросы Вернон.
– Я Томас Морган. Нейрохирург.
– Да, наверное, я мог бы и сам догадаться… – Зачем вы вытащили меня? Вам нужны подопытные кролики? Продадите меня на запчасти?
– Расслабься, Вернон. Если бы мы хотели этого, части твоего тела еще вчера бы разлетелись по всем обитаемым планетам Солнечной системы.
– Откуда вы знаете мое имя? Почему вы выбрали именно меня?
– У меня хорошие связи. Мой покойный дядя раскрыл мне многие секреты, – ответила Юля, медленно снимая повязки из искусственных тканей, обволакивавшие его тело.
– Для меня сейчас важно разгадать лишь один секрет, – ежившись
– Наберись терпения, операция произведена успешно, скоро твои клетки войдут во взаимодействие с нейромедиаторами и ты почувствуешь себя еще лучше, чем был до этого происшествия, – пояснила Юлия, пытаясь успокоить Вернона.
Медицинское оборудование, которым была окружена палата лаборатории, неустанно информировало о состоянии его организма, периодически выдавая сигналы, которые на слух были понятны лишь специалистам, посвятившим этому многие годы. Услышав один из них, Томас снова подошел к оборудованию и стал пристально изучать выводимые трехмерным медицинским проектором данные.
– Нейро…? Что это такое? – переспросил Вернон, удивляюсь слову, которое слышал в первые в своей жизни.
– Нейромедиаторы. Это была наша вторая специальность в Институте. Мы много лет работали помощниками директора департамента по этому направлению.
– Хорошо, – выдавил из себя едва складывающий слова Вернон и все еще не силах пошевелить ни руками, ни ногами, – Просветите меня! Что это такое? Раз вы уж и так без моего разрешения накачали меня этими штуками.
За объяснение на этот раз взялся освободившийся от измерений Томас.
– Нейромедиаторы или как мы называем его "вещество Р" – это своеобразные нанотела отвечающие за контроль нервной системы живого организма и ее реакции на внешние раздражители. Они представляют собой биологически активные химические вещества, посредством которых осуществляется передача электрического импульса от нервной клетки через синаптическое пространство между нейронами и от нейронов к мышечной ткани. Нервный импульс, поступающий в пресинаптическое окончание, вызывает освобождение в синаптическую щель медиатора. Молекулы медиаторов реагируют со специфическими рецепторными белками клеточной мембраны, инициируя цепь биохимических реакций, вызывающих изменение трансмембранного тока ионов, что приводит к деполяризации мембраны и возникновению потенциала действия.
– Черт вас дери, понять хотя бы хоть половину из того, что сейчас прозвучало. Они что контролируют степень чувствительности или нечуствительности к боли? – с едва заметной ноткой интереса уточнил Вернон.
– Все верно. Ты ухватил суть. Путем синтеза нам удалось получить уникальный препарат, позволяющий избавлять человека от боли. И в отличие от анестезии, живой организм при этом пребывает в полном сознании и даже более того, реакции его нервной системы становятся еще более быстрыми и острыми.
– Ты хочешь сказать, что я буду получать наслаждение от боли?
– В какой-то степени. К сожалению, все особенности реакции организма человека на этот препарат нам установить пока не удалось. Исследования были прекращены Институтом более пяти лет назад по причине запрета проведения опытов на живых организмах.
– Как вы синтезировали этот препарат?
– Я не думаю, что тебе будет интересно узнать правду об этом, – слегка переполошился Томас, пытаясь сделать вид, что делает какие-то пробы на теле своего подопечного.
– Вы кажется только что говорили, что я перестану чувствовать боль. Думаю, мне не будет больно узнать и об этом.
– Ты не будешь чувствовать физическую боль, но душевная все равно будет продолжать наносить тебе травмы, – без единого намека на сочувствие произнесла Юлия.
– Как-нибудь переживу. После всего того-то, что вы уже со мной сделали… Говорите! – Вернон впервые попытался повысить голос, и хотя боль в голосовых связках принесла ему резкий дискомфорт, он остался доволен произведенным эффектом. Тембр его голоса после операции стал значительно ниже, и это предавало его словам если пока что и не эффекта запугивания, то хотя бы большей весомости.
– В нашей звездной системе есть лишь одно уникальное животное, клетки которого позволяют получить необходимое количество первичного материала ДНК, – решилась на раскрытие правды Юлия.
– Так я и думал… Вы скрестили меня с каким-нибудь крокодилом? – с оттенком отчаяния поинтересовался Вернон.
– К твоему счастью, нет. Но да, это редкая особь и со странным названием. Скорее всего ты даже ни разу не слышал о нем. Его называют голый землекоп. Это всего лишь небольшой, страшненький зверек. Никто и никогда не уделил бы ему такого пристального внимания, если бы не уникальное свойства его тканей. Это единственное известное нам живое существо, клетки которого как раз и лишены «вещества P». Они не ощущают боли от порезов и ожогов, нечувствительны к кислоте даже при pH менее трех, они отличаются невосприимчивостью к большим, смертельным для всех других видов животных, концентрациям углекислого газа, не подвержены образованию раковых опухолей, благодаря двойному защитному механизму, контролирующему рост клеток. Они рекордсмены по продолжительности жизни, живут дольше черепах и попугаев. Голые землекопы не пьют воды, способны полностью восстановить свою функцию после более чем получасового кислородного голодания, что в шесть раз превосходит аналогичный период для любого другого живого организма. До введения моратория на произведения опытов над животными, мы были главными специалистами Института по исследованиям функций его клеток. После этого мы с Томасом были переведены в другие департаменты, однако нам все же удалось сохранить в тайне некоторое оборудование и двух особей.
– В моих клетках теперь ДНК какого-то вонючего грызуна, – раздраженно констатировал Вернон и повторно сделал попытку наклонить голову, чтобы хоть краешком глаза увидеть свое отражение в стоящем неподалеку большим зеркале. Однако, и эта попытка была обречена на неудачу. Его мускулы по-прежнему отказывались подчиняться ему.
– Если ты не хочешь жить, я могу быстро это исправить, – огрызнулась Юлия, – бросив взгляд на полку из стекловолокна, вмещавшую в себя многочисленные, использованные ими во время вчерашней операции, скальпели.
Вернон некоторое время хранил молчание и затем, успокоившись, сделал небольшой вздох. Это было все, на что в тот день был способен его организм. Повернуться к зеркалу он так и не смог, но даже без зеркала он был вполне в состоянии понять, что зрение его было ограничено лишь правой стороной.
– Что с моим вторым глазом?
– Роговица и хрусталик сейчас уже в порядке. Мы заменили их. Но проблема оказалась глубже, чем мы думали. Эта сторона головного мозга оказалась очень сильно повреждена, и мы не сможем вернуть тебе зрение на этом глазу, но зато к другому перетечет вся сила правого. Уже совсем скоро ты поймешь, как ее использовать. А сейчас дай нам шанс завершить начатое, мы должны осуществить завершающую фазу нашей работы. Из-за пожара в кабине твое тело лишилось более трети кожного покрова. Мы должны произвести регенерацию тканей.