Двенадцать рождественских свиданий

Бейлисс Дженни

Они начали с рождественского гимна «Маленький ослик». Первая песнь всегда была самой тихой. Люди еще сдерживались, никто не хотел петь громче других в процессии. К третьей песне хор обрел уверенность. К тому моменту, когда они обошли «Грушевое дерево», распевая «Украсьте залы ветвями падуба», голоса гремели по деревне, как церковные колокола.

Как и всегда, люди вешали угощения на ограды. Обернутые фольгой шоколадные конфеты и вязаные куклы приводили детей в восторг, для которых колядование было не столько пением, сколько охотой за сокровищами.

Процессия становилась не только громче, но и больше.

Люди выходили из домов, чтобы присоединиться к песнопениям. Барри временно закрыл паб и вместе с завсегдатаями шел через лужайку к Гончарному переулку.

Когда они вышли на аллею, в первых рядах воцарилась благоговейная тишина, волной прокатившаяся к хвосту процессии. Только возгласы восторга раздавались под кронами деревьев. Тысячи маленьких огоньков сияли в воздухе, как светлячки. Гирлянды перекрещивались над головами поющих, словно паутина в капельках росы, блестели в зарослях остролиста, обвивали тонкие ветви рябины. Каждый ствол, ветка, пень и лист мерцали и сияли.

Нижние ветви провисли под тяжестью глазированных пряничных ангелов и звездочек, которых дети с горящими глазами срывали варежками и тут же поедали.

Гномы, каменные лисы, кролики и утки следовали за санями веселого Санты, а сверху длинноногие эльфы и феи болтали ногами, сидя на ветках. Вязаные и вышитые чулки свисали с ветвистого боярышника.

Это было волшебное место. Последние несколько недель Кейт наблюдала, как разрастается этот чудесный лес, но многие увидели его впервые. Так много удивительного было вокруг. Кейт посмотрела Мэтту в лицо, и по его выражению поняла, что он думает так же. Он поймал ее взгляд и притянул к себе.

Эвелин управляла поющими. Там, на аллее, в окружении мерцающих огней, они спели «Тихую ночь», «Пусть Бог подарит счастье вам» и «Остролист и плющ».

Когда началось зажигательное исполнение «Двенадцати дней Рождества», Кейт и Мэтт потихоньку выскользнули с Гончарного переулка и открыли кафе, готовясь к приходу колядующих. Барри последовал за ними и, махнув рукой, отправился в «Герцогский шлем».

Мэтт подогрел глинтвейн, суетясь и зажигая рождественские гирлянды. Когда Кейт вынесла первый противень с пирогами с начинкой, колядующие двинулись к ним через сквер. Она услышала их раньше, чем заметила. Они дошли уже до «двенадцати стучащих барабанов» в последнем куплете, распахнув дверь со словами «Пять золотых колец!»

Кафе ожило. «Четыре щебечущих птицы, три французские курицы, два голубя…» – во все горло распевали около шестидесяти человек, вместе с Кейт и Мэттом завершив куплет оглушительным «И КУРОПАТКА НА ГРУШЕВОМ ДЕРЕВЕ!»

Вино было выпито, закуски съедены, и через час толпа стала расходиться. Первыми уехали семьи с маленькими детьми; им еще нужно было разложить возбужденное потомство по кроватям, развесить чулки и заготовить молоко, пироги и морковку для Санты и оленя Рудольфа.

Лаура крепко обняла Кейт.

– Я так рада за тебя. И рада, что ты остаешься. Без тебя моя жизнь была бы не такой веселой.

– Я тоже рада. Не знаю, что бы я без тебя делала.

Бен пожал Мэтту руку.

– Так держать, приятель. Давно пора!

Затем он обнял Кейт.

– Слава богу, ты остаешься. Без тебя жена закопала бы меня в саду, чтобы пар выпустить.

– Не расслабляйся, – сказала ему Лаура, передавая Чарли.

Оставшиеся гуляки, осушив свои стаканы, медленно побрели обратно, кто домой, а кто к «Герцогскому шлему». Попрощавшись, Эвелин и Мак направились в квартиру над магазином, чтобы насладиться тихим рождественским ужином. Карла и Петулия помогли им убраться, а затем тоже ушли. Мэтт погасил свет и присоединился к Кейт, которая заворачивала последний пирог на кухне.

Он налил им по кружке какао, взял клетчатый плед, сунул под мышку сверток в коричневой бумаге и повел Кейт в сад.

Было так тихо. Нетронутый снег походил на бушующий белый океан. Мэтт протянул Кейт дымящиеся кружки, смахнул со стола и скамеек снег и расстелил на сиденье плед. Кейт поставила кружки на влажный стол. Мэтт жестом пригласил ее сесть. Он подвинулся ближе и, глядя в сад, протянул ей сверток.

– Открой.

– Но еще не Рождество.

– Просто открой.

Кейт развязала тесемку. Бумага разошлась, открывая содержимое. Глаза Кейт расширились. Это было одеяло. Одеяло из лоскутков всех тканей, дизайн которых она придумала.

Кейт вскочила и развернула его. В нем было все: все ее эскизы для «Либерти», обрывки старых сумок, которые она делала еще до этого, и даже рисунки, напечатанные на хлопковых скатертях в студенческие годы.

Прижав одеяло, она повернулась к Мэтту.

– Как ты?..

– Летом я поручил Луле и Эвелин разыскать как можно больше. У меня, наверное, не вся коллекция, но…

– Но как ты их нашел? Некоторые я делала очень давно!

– Что-то было у меня с прошлых времен. Я хранил маленькие частички тебя, не в силах обрести тебя всю. Кое-что взял у Лауры, у твоего отца, из интернета. – Он нервно улыбнулся. – Тебе нравится?

– Да. Это идеальный подарок. Спасибо.

Кейт села, и Мэтт закутал их одеялом. Они молчали, пар тихо клубился над кружками, их прошлое и будущее сплелись – а может, так было всегда.

Старое грушевое дерево тянуло к ним свои костлявые руки, на его голых замерзших ветвях мерцали миллионы волшебных огней.

– Люблю эту грушу, – сказала Кейт.

– Нашу грушу.

Они вновь целовались под заснеженными ветками старого дерева, как много лет назад, под пристальным взглядом холодной луны. Когда Кейт положила ему голову на плечо, вновь пошел снег. Мягкие белые пушинки медленно лавировали вниз. На землю опустился покой, нарушаемый только дыханием и биением сердец двух влюбленных.

Рождественские рецепты

Брауни с орехом от Лауры

Эти пирожные настолько мягкие, что напоминают пудинг и составят отличный дуэт с щедрой порцией ванильного мороженого. Но я предпочитаю их с большой кружкой крепкого кофе. Будьте осторожны: вы не застрахованы от облизывания пальцев!

Эти пирожные не содержат глютена, также можно использовать шоколад без лактозы.

Не пытайтесь разрезать их, пока они не остынут, иначе получите настоящую шоколадную лаву. Не говорю, что это плохо: просто потребуется миска и ложка.