Двеннадцать первых свиданий
Шрифт:
– Видимо, я пришел раньше, но это уже неважно, - развернувшись, я увидела жгучую злость в глазах Ромы, которая сменилась горькой обидой.
– Не ожидал от... вас такого. Оказывается, отец оказался прав на твой счет. Но сам-то!
– пока я глотала его обидные слова в мой адрес, Рома пытался испепелить такими же зелеными глазами собственного отца.
– А как же мама? Неужели двадцать лет брака ничего не значат?!
– Сын...
– что-то хотел сказать отец, но Рома резко провел рукой в воздухе.
– Не желаю слушать жалкие оправдания. Вы оба мне мерзки!
– Но Рома...
– хотела подбежать к малышу.
– Спасибо, за веселое лето и... хороший урок!
– снял подаренные часы, бросил мне в руки после чего развернулся и вышел из кабинета.
– Рома, подожди...
– хотела броситься за ним, чтобы все объяснить. Но в дверях появился тот охранник, который и провел в этот злосчастный кабинет.
– Не торопитесь, Ярослава, - услышала совершенно спокойный голос Андрея Анатольевича.
– Мы с вами еще не закончили.
Я резко развернулась, чтобы высказать все, что я думаю об этом ужасном мужчине и его жестоком уроке, как увидела всю обстановку глазами Ромы. На столе беспорядок, моя расстегнутая блузка и... возле диванчика на журнальном столике шампанское с двумя бокалами и фруктами. Это было свидание! Хоть и без моего согласия.
– Все уже и так понятно, - еле сдерживая слезы, проговорила. Было так обидно! Мне, наконец, улыбнулась удача повстречать хорошего парня, но его просто отобрали! Собственный отец! Похоже, еще и мать была в сговоре, иначе ПитБуль не был так спокоен. Отвратительные люди... и такой замечательный сын.
– Но чтобы вы вдруг не забыли, все же добавлю, - улыбнулся Андрей Анатольевич, вернее, показал свой идеально белый оскал.
– Если узнаю, а я обязательно узнаю, что вы снова вместе, то...
– Что? Устроите так, чтобы я не смогла найти себе работу?
– Хуже, Ярослава, намного хуже. Так что подумайте дважды, прежде чем бежать и открывать глаза Роману на отца. Возможно, это будут ваши последние слова.
– Он говорил вполне серьезно. У меня все тело даже мурашками покрылось. Такое чувство, что я попала в бандитский сериал.
– Очень доходчиво, думаю, заявление вы сами напишете!
– развернулась на каблуках, чтобы уйти отсюда как можно быстрее. Сейчас хотелось только быстрее в свою кроватку, под новое одеяло, поплакать на плече друга и все это заесть мороженым. Думаю, даже у Пашки не найдется шуток. Мне только что открыто угрожали, в последний раз содрогнувшись, я выбежала из кабинета.
Мое шестое свидание оказалось на редкость провальным еще и не по собственной воле. Навязчивый ухажер - женатый мужчина, так еще вдобавок ко всему отец уже не моего малыша и бандит из девяностых в одном лице. 'Приятное' знакомство, ничего не добавишь!
ГЛАВА 7. БЕЗ ПАРНЕЙ.
Домой я добиралась окольными путями, постоянно оглядываясь, нет ли за мной слежки. Похоже, еще месяц, а может, и больше, не выйду из дома. В очередной раз высморкалась в платочек. Слезы лились рекой. Еще и каблук сломала! Между прочим, в любимых туфельках! Я их привезла из Италии - своего единственного отпуска за три года! Разревелась с новой силой, плюхнувшись на лавочку. Еще и на свадьбу теперь не попаду к Стасу и Танечке. А я уже платье купила. Дорогое! Которое теперь мне, явно, не по карману. Ведь работы больше нет, как и туфель. Сняла с себя самые удобные, какие только можно
– Ааа!
– закричала, зачем-то запрыгнув на лавку.
– Чавой орешь?
– проговорил хриплый женский голос.
– Людей побудешь, я ж не убивать тебя пришла!
– полезла незнакомка в мусорку и извлекла мои туфли, после чего уселась на край лавки и стала мерить обувь.
– О! Как раз. Ты посмотри?
– вытянула она ноги в дырявых колготках. Я только кивнула, всматриваясь в гардероб, уже немолодой особы.
Старый, полинялый плащ, моя мама в таком ходила в девяносто шестом году, сумочка - клетчатый баул... и теперь мои туфли с одним каблуком, заменившие разорванные кроссовки, которые дамочка спрятала в свою 'авоську'. Можно сказать, моя будущая жизнь, если ПитБуль выполнит свои угрозы. Влага снова прорвалась наружу, лишая остатков косметики. Достала кошелек, ключи и телефон из сумочки и протянула ее женщине.
– Чегой-то?
– непонимающе посмотрела она на меня.
– Дер-держите, это вам... под туфли, - всхлипывая и заикаясь, всунула в морщинистые руки подарок.
– Ой, спасибо!
– расплылась незнакомка в беззубой улыбке, - Удачный день сегодня...
– Нет, - шмыгнула носом, уже спокойно усевшись на лавочке.
– Да я про себя, - хрипло рассмеялась женщина, запихнув сумку в баул.
– Приду сегодня к Митрофанычу, вся такая красивая. В новых туфлях и с сумкой!
– мечтательно проговорила она, смотря в звездное небо, - Эх... А ты чегой-то воду пускаешь?
– обратила пристальный взгляд на меня новая знакомая.
– С работы уволили, парень бросил. Отец его все для этого сделал, вот еще и туфли сломались, - говорила я всхлипывая.
– Тоже мне! Нашла из-за чего фонтан включать!
– цокнула собеседница.
– Вот, когда жить негде будет, куска хлеба не увидишь хотя бы с неделю...
– вздохнула она горько.
– А так... работу найдешь, парня тоже. Молодая еще, красивая... просто день не твой.
– Думаете?
– вытерла слезы.
– Знаю!
– проговорила она печально.
– Меня, кстати, Зоей Сергевной величать.
– Представилась женщина. Я даже как-то и не могла себе представить, что у нее и отчество-то есть. А вот оно как, оказывается!
– Ярослава, - коротко ответила.
– Ты бы лучше домой шла, Ярослава. А то ноги застудишь, намучаешься с ними! Спать-то хоть есть где?
– задала она мне странный вопрос. А странный, потому что это мне бы положено поинтересоваться, есть ли, где этой бедной женщине переночевать. Хотя там что-то было сказано про Митрофаныча...
– Да, - кивнула ей в ответ.
– А... а вам?
– все же решила быть доброй до конца.
– Хм, - усмехнулась она, закашлявшись.
– Не переживай, я всегда найду, где ночь провести.
– Отломала она оставшийся каблук и уже привычно закинула его в баул. После чего встала, прошлась туда-сюда в 'новеньких' туфельках.
– Приятно было пообщаться, Ярослава. Может, жизнь еще сведет... Хотя тебе это не нужно.
– Подмигнула и захрипела смехом Зоя Сергеевна, после чего пошла вдоль улицы, избегая фонарей и что-то напевая себе под нос.