Дверь к смерти (сборник)
Шрифт:
Если случилось так, что я окончательно и бесповоротно предоставлен самому себе, очень даже хорошо. Как-нибудь справлюсь. Но с другой стороны, жалованья меня вроде бы пока не лишили… И что из этого следует? Свихнуться можно.
В итоге, все для себя прояснив и разложив по полочкам, в Берчвейл я прибыл в более свирепом настроении, чем когда бы то ни было.
У въезда в имение меня подстерегал один из коллег Нунана, и на извилистую аллею я был допущен лишь после того, как предъявил четыре разных документа. Оставив машину на площадке, окаймленной вечнозеленым кустарником, я обогнул дом и подошел к парадному входу. Дверь открыла служанка, бледная
– А, добрались наконец, – проворчал Бен Дайкс, сидевший за столом перед кипой бумаг.
– Я обещал Арчеру, что приеду к двум. Сейчас еще без двух минут два.
– Угу. Присаживайтесь.
Я присел. Дверь осталась открытой, но до моих ушей не доносилось ни одного звука, кроме шелеста бумаг, которые ворошил Дайкс.
– Раскрыли уже убийство? – вежливо поинтересовался я. – Здесь так тихо. В Нью-Йорке куда шумнее. Если вам…
Я умолк, так как получил ответ. Где-то поблизости застрекотала пишущая машинка. Звук был приглушенный, но, без сомнения, принадлежал ей, причем печатал профессионал.
– Полагаю, Арчер знает, что я здесь, – заявил я.
– Не трепыхайтесь, – посоветовал Дайкс, не поднимая головы.
Я пожал плечами, вытянул ноги, скрестил лодыжки и вперил взор в лежащие перед ним бумаги. Я был слишком далеко, чтобы различить отдельные слова, но по разным признакам вскоре заключил, что Дайкс сравнивал отпечатанные показания членов семьи, гостей и прислуги.
Не будучи в данный миг занят, я бы с радостью помог ему разобраться в них, но прекрасно понимал, что делать такое предложение – значит просто сотрясать воздух. От напряженного разглядывания бумаг мои утомленные веки смежились, и тут я впервые ощутил, насколько хочу спать. Я решил, что лучше разомкну глаза, потом подумал, что проявлю силу воли, если сумею бодрствовать с прикрытыми глазами…
Кто-то, видимо, перепутал мою голову с шейкером для коктейлей. Протестуя против такого обращения, я отшатнулся и отмахнулся кулаком, а уж потом открыл глаза и вскочил на ноги. Щуплый малый с гусиной шеей едва успел отпрянуть. Он казался одновременно испуганным и разозленным.
– Простите, – выдавил я. – Кажется, я задремал на секундочку.
– Вы задремали на сорок минут, – поправил Дайкс.
Он по-прежнему сидел за столом и ковырялся с бумагами, а подле него высился окружной прокурор Арчер.
– Все равно я еще не добрал до семи часов, – напомнил я.
– Нам нужны ваши показания, – нетерпеливо выпалил Арчер.
– Чем скорее, тем лучше, – согласился я и придвинул стул поближе.
Арчер уселся у края стола, слева от меня, Дайкс восседал напротив, а тщедушный субъект устроился справа, с блокнотом и ручкой.
– Сперва, – начал Арчер, – повторите то, что рассказали нам вчера о визите миссис Рэкхем и Лидса к Вульфу.
– Это займет полчаса, – возразил я, – а вы так заняты. Для меня это пара пустяков. Заверяю вас, что мои показания не изменятся ни на йоту.
– Начинайте. Я хочу послушать, и у меня есть вопросы.
Я всласть зевнул, потер ладонями глаза и приступил. В первую минуту я испытывал некоторые затруднения, но потом слова потекли свободно. И я с удовольствием предложил бы сравнить мой рассказ с предыдущими показаниями, если бы сохранился протокол.
Арчер задал несколько вопросов, и Дайкс
– Вы согласны подтвердить свои показания под присягой, Гудвин?
– Конечно, с радостью. Если вы оплатите нотариуса.
– Идите и отпечатайте их, Чини.
Щуплый встал на ноги, прихватил блокнот и засеменил из комнаты. Когда дверь закрылась, Арчер заговорил:
– Пожалуй, вы должны это знать, Гудвин. Ваши утверждения опровергают. Мистер Рэкхем говорит, что вы лжете про разговор его супруги с Вульфом.
– Вот как? А откуда он знает? Его там не было.
– Он говорит, что она никак не могла такого сказать, поскольку это неправда. По его словам, в денежных вопросах никаких трений или непонимания между ними не было. Кроме того, он показал, что жена делилась с ним подозрениями насчет мистера Хэммонда из кредитной компании «Метрополитен», который будто бы недобросовестно вел ее финансовые дела, и высказывала желание проконсультироваться по этому поводу с Ниро Вульфом.
– Что ж, – зевнул я. – Занятно. На моей стороне Лидс. А кто подтверждает его слова?
– Пока никто.
– А Лидсу вы это уже сказали?
– Да. Как вы выразились, он на вашей стороне. Он подписал протокол. Как, впрочем, и мистер Рэкхем.
– А что говорит Хэммонд?
– Я не… – Арчер остановился, задумчиво глядя на меня. – Возможно, не стоит говорить вам. Пусть это останется между нами. Сами понимаете, дело щекотливое… Он крупная шишка в таком влиятельном банке…
– Верно, – согласился я. – Кстати, обозвать новоиспеченного миллионера гнусным лжецом тоже щекотливое дело. Для вас, во всяком случае. Но не для меня. Так вот, я заявляю: он гнусный лжец! Думаю, он уже миллионер, не так ли?
Арчер и Дайкс переглянулись.
– Если не хотите, не говорите, – великодушно согласился я. – Дайкс мне скажет. Если знает. Он знает?
– Да. Завещание огласили сегодня. Я присутствовал при этом. Слугам и дальним родственникам отказано по мелочи. Миссис Фрей унаследовала усадьбу и миллион долларов. Лидс получил полмиллиона. Лина Дэрроу – двести тысяч. Остальное досталось мистеру Рэкхему.
– Ясно. Стало быть, он и впрямь миллионер, а дельце и впрямь щекотливое. Все равно он гнусный лжец. К тому же нас двое против него одного. Я подпишу свои показания в трех экземплярах, если хотите. Что я еще могу сказать?
– Я хочу, чтобы вас стало трое против одного. – Арчер пригнулся ко мне. – Послушайте, Гудвин. Я преклоняюсь перед талантами Ниро Вульфа. Как вам известно, у меня есть для этого основания. Но я не допущу, чтобы из-за его капризов страдало следствие. Мне нужны его показания, подтверждающие ваши с Лидсом слова. И я намереваюсь заполучить их без проволочек. Я послал к Вульфу человека. Сегодня утром, в одиннадцать, ему сказали, что Вульф не принимает, а вас нет дома и, где вы находитесь, неизвестно. Тогда-то мы и объявили вас в розыск. Час назад мне снова позвонил мой человек. Он опять побывал в доме Вульфа, и ему сказали, что Вульф отбыл из города. Больше ничего выведать ему не удалось. – Арчер сжал кулак и упер его в крышку стола. – Я не потерплю такого, Гудвин. Это самое серьезное преступление, случившееся с того времени, как я занял свой пост в округе. И я не потерплю вульфовских штучек. Пусть он и гений, но он также жирный тщеславный павлин. Пора поставить его на место. Позвоните ему с этого телефона. Если через два часа он не прибудет сюда давать показания, я выпишу ордер на его арест, как важного свидетеля. Вот телефон.