Дверь внитуда
Шрифт:
Я побурчала для порядка, сделала дежурный звонок маме с папой (жива, здорова, работаю) и все-таки допила компот. Хороший, кисленький! Только задумалась над тем, что пора бы к себе в квартиру вернуться, как в гостиной зашумели. Вернулись, голубчики!
Подхватившись осенним листом, я вымелась из кухни в комнату, где двое сгружали на диван третью. Ковальская. Бледная как смерть, в костюме-тройке благородного цвета голубоватой стали, на ногах туфельки со шпилькой сантиметров семи.
— Вы зачем труп притащили? — ляпнула я и захлопнула рот, когда ЛСД чуть сместился, открывая мне вид на лицо в целом и запястье Зои в частности. На руке красовалась пара аккуратных дырочек.
Я набрала в легкие воздуха побольше и со
— Надо, Лучик, надо, — усмехнулся вампир, небрежно поправив деревянно-безвольную тушку Ковальской на диване.
— Э-э-э, значит, она жива? — попробовала я прояснить ситуацию. — А чего тогда лежит как бревно?
— Будет жива, — поправил дорогой родственник, вытягиваясь в кресле, и хитро покосился на меня.
— Конрад, я тебя сейчас укушу по причине неудовлетворенного любопытства, и ты станешь человеком, — «нежно» пообещала я вампиру и потребовала: — Рассказывайте же!
Вампир коротко рассмеялся шутке и ответил:
— Ты вовремя напомнила. Ушедшего только-только за грань вернуть можно, если достанет сил дать телу новую жизнь.
— То есть ты мертвую оживил? — окончательно растерялась я, как-то в голове не укладывалось, что Конрад обладает способностями к воскрешению.
— Он превратил ее в вампира, — буркнул ЛСД, все это время простоявший мрачной статуей у окна. Ситуация, похоже, ему не нравилась, но более удачных вариантов под руку не подвернулось. Правда, когти у куратора снова были ногтями, значит, относительного согласия с самим собой он все-таки достиг.
— Ага-а-а, — протянула я, радуясь тому, что мир не сошел с ума. Вампир-воскреситель — это было бы капельку чересчур. — А чего не в горло кусал?
— Так только возлюбленных и равных поднимают, — усмехнулся родич.
— О, а чего теперь с этой будет? — Пить боржоми все равно уже было поздно, почки отправились в долгий перелет, так что я предпочла не спорить и скандалить из-за перемещения посторонних не мертвых женщин на съемную квартиру, а уточнить самые актуальные моменты.
— Очнется после заката младшим вассалом. Тогда и расспросим обо всем, — объяснил довольный Конрад, чуть ли не облизываясь и потирая руки.
— Зоя Вадимовна и при первой жизни меня не особенно жаловала, а сейчас не кинется уровень гемоглобина пополнять? — опасливо уточнила я.
— Нет, ты — моя семья, — твердо объяснил Конрад. — Мои приказы она нарушить не сможет.
— Поня-а-тно. А ее искать из «Перекрестка» не будут?
— Могут, но день-другой особой тревоги поднимать не станут. У кураторов случаются свои дела, в которых доклады идут по итогам, а не предварительно, — пояснил ЛСД, оторвавшись от пристального изучения улицы в оконной раме. На меня он все еще смотреть избегал. Боялся, что ли, еще чего-то взорвать? — И новый образ жизни Ковальской тоже не должен стать поводом для сенсации. Кураторы и привратники зачастую переживают странные метаморфозы. Если Зоя Вадимовна будет исполнять непосредственные обязанности и не станет открыто демонстрировать слишком явные признаки асоциального поведения, ей ничто не грозит, кроме нескольких часов в исследовательском центре.
— Стало быть, она может делать что угодно и быть кем угодно, пока не загрызет какого-нибудь бедолагу на обед среди бела дня? До той поры «Перекресток» никаких претензий к ней не предъявит?
— Совершенно верно, — прохладно согласился Ледников.
— Никого она не загрызет без приказа, — почти обиженно вставил Конрад, дескать, как его могли заподозрить в создании столь халтурного существа. — Она — младший вассал высшего вампира, а не чмурная упыриха какая-нибудь! Несколько хороших глотков пару раз в неделю вполне достаточно для поддержания сил.
— Значит, вампир — это норма. Ага. Я уже боюсь предполагать, на что похожи другие члены вашей организации в целом и привратники в частности, — задумчиво хихикнула я.
— Они очень разные. Возможно, в этом кроется невозможность контакта между вашими коллегами, Гелена, — резюмировал ЛСД, по-прежнему косясь в окно.
М-да, опять на «вы» обращается. Все еще дуется, что я его насильно лечила, из-за срыва немотивированной ревности переживает или зато, что новую микроволновку оплачивать придется? А может, куратор бесился по еще одной тысяче причин. Все-таки странный народ мужчины, и в голове у них бардак бывает ничуть не меньший, чем у женщин. Не меньший, просто другой, из-за этого в нем так сложно порой разобраться! Да и все попытки дотошного сочувственного разбирательства обычно оказываются обречены на провал. Испытано на себе, то есть на братце. Когда у него чего-то не ладилось, Стаська становился хмурым и раздраженным, на расспросы односложно отвечал, что все в порядке, или вообще отмалчивался. Начинал говорить только тогда, когда либо справлялся с ситуацией, либо нуждался в дельном совете. Поболтать, чтобы выплакаться и пожаловаться, — это не для мужчин. Наверное, правильно, по-мужски. А все равно порой зря, потому что мы, особы пола противоположного, жалуясь и исповедуясь друг другу, заодно, пусть даже случайно, частенько находим выход из ситуации. Впрочем, у каждого свои методы и свои секреты. Приставать к Саргейдену с вопросами я всяко не собиралась. Захочет — расскажет сам, а не захочет — флаг ему в зубы и билет на елку, ну и пирожок с полочки заодно.
— Жаль, — опять подосадовала я невозможности полноценного, да и вообще любого контакта с собратьями по несч… э-э-э, по работе привратников и переключилась на другую тему: — Значит, нынче вечером устроим очную ставку свежеукушенной вампирши Зои с Вадиком? Только меня позовите, я тоже хочу послушать! В конце концов, имею право как пострадавшая и почти отбросившая тапки!
На мои веские доводы возражений ни у кого не нашлось. Куратор меня вообще, похоже, опять решил игнорировать по максимуму, или это был его вариант остракизма за неизвестные прегрешения.
Времени до заката еще было предостаточно, вопросы, на которые стоило поискать ответы, кончились, и я решила вернуться в свою квартиру. Поесть можно и у друзей, а вот по-хорошему отдохнуть и расслабиться — только дома, когда никто не топает и не дышит в спину. И вообще, там мой любимый халатик и тапочки!
То, что дома еще и дверь, открывающаяся в неизведанные дали не по моему желанию, а по собственной прихоти, каким-то фантастическим образом из головы ускользнуло. Нет, я вроде бы все время об этом помнила, где-то на периферии сознания, а только во внимание не принимала и как руководство к действию не оценивала. Задним умом, теперь, мне кажется, это было косвенное влияние той самой магии, благодаря которой раз и навсегда изменилась моя психика, адаптировавшись к самому факту существования временных порталов между мирами, личному таланту к их отвержению и попутно к спокойному восприятию разнородных гостей, какими бы причудливыми, опустим слово «откровенно враждебными», они ни были. Итак, я шла к себе, совсем позабыв про то, что ко мне могут в любой момент зайти не только я, Конрад или куратор, а еще и куча народу, который занесет в пенаты Паниных иномирным ветром.
Тапочки и халатик, впрочем, я получить успела к той поре, когда опять зазвенели ветряные колокольцы у кладовой.
Глава 26
ЗОЛОТОЙ ГОСТЬ И ВОССТАВШАЯ ЗОЯ
«Кого там принесли че…» — начала мысленно гадать я, но вовремя спохватилась. Козлоногие вряд ли имели какое-то отношение к порталам. Двери ВНИТУДА я была склонна рассматривать как явление природы, вроде грозы в чистом поле. Спрятаться негде, остается наблюдать и получать удовольствие.