Двери в песке
Шрифт:
– Как? Откуда вы это могли знать?
Они переглянулись.
– Извини, – ответил Рагма. – Это еще одна.
– Еще одна – что?
– Вещь, которую нам не разрешено говорить.
– А кто решает, что запрещено, а что нет?
– Это еще одна.
– Ладно, – вздохнул я. – Надеюсь, что смогу пройти это расстояние. Если нет, вы об этом очень скоро узнаете.
– Вот и хорошо, – сказал Чарв, когда я поднялся на ноги.
На сей раз я почувствовал себя несколько увереннее – наверное, это было заметно. Он кивнул,
Местность была довольно ровной, поэтому идти было нетрудно. Через несколько минут у меня даже появились радужные мысли о бутерброде с ореховым маслом.
Прежде чем я успел прокомментировать улучшение своего состояния, Рагма что-то закричал на инопланетном языке. Чарв ответил ему и резко ускорил шаг, едва не запутавшись в своих маскировочных одеяниях.
А Рагма повернулся ко мне:
– Он побежал вперед, подготовить все заранее, чтобы мы могли сразу взлететь. Если ты можешь двигаться быстрее, то, пожалуйста, постарайся.
Я сделал все, что было в моих силах, и осведомился:
– А куда мы так торопимся?
– Я обладаю очень острым слухом, – ответил Рагма. – Мне удалось установить, что Зимейстер и Баклер поднялись в воздух. Это может означать две вещи: они либо решили улететь, либо принялись разыскивать тебя. Всегда следует рассчитывать на худшее.
– Насколько я понимаю, ты говоришь о моих непрошеных гостях, и тебе разрешено назвать их имена. Кого они представляют?
– Они динбаты.
– Динбаты?
– Антисоциальные элементы, сознательно нарушающие законы.
– А, бандиты. Ну, это я и сам сообразил. Что ты можешь рассказать мне о них?
– Мортон Зимейстер, – ответил Рагма, – давно занимается подобными делами. Это тот, что потяжелее, со светлым мехом. Обычно он старается держаться подальше от места действия, нанимая агентов для исполнения своих черных замыслов. Джеми Баклер – один из таких агентов. Он уже давно работает на Зимейстера и недавно получил повышение – теперь он стережет его тело.
Мое собственное тело начало отчаянно протестовать – мы шли слишком быстро, поэтому я не сразу сообразил, что это гудит у меня в ушах: шум пульсирующей крови или шелест крыльев какой-то странной птицы. Рагма избавил меня от сомнений.
– Они летят в нашу сторону, – пояснил он. – Довольно быстро. Ты в состоянии бежать?
– Могу попытаться, – ответил я, ускоряясь.
Земля провалилась вниз, потом метнулась вверх. В этот момент я разглядел то, что, вероятно, было их кораблем: сплющенный колокол из тусклого металла, по бокам которого были разбросаны квадратные отверстия, открытый люк… Мои легкие работали, как гармошка на польской свадьбе, и я почувствовал, как первая волна черноты взметнулась со дна моего сознания. Я знал, что очень скоро эта или следующая волна накроет меня.
Затем возникло знакомое мерцание – реальность стала отступать. Я знал, что кровь отливает от головы вниз, и меня возмутило поведение гидравлики, которая вытворяла с моим телом все, что хотела. Сквозь усиливающийся рев я услышал выстрелы, словно донеслись звуки далекого шоу, но даже они не смогли вернуть меня в этот мир.
Когда вас предает собственный адреналин, кому остается верить?
Мне очень хотелось добежать до люка и забраться в него. Он был совсем уже близко. Однако я знал, что этого не будет.
Какая абсурдная смерть. Я почти сумел все понять, не успел совсем чуть-чуть…
– Я иду! – закричал я прыгающему рядом со мной силуэту, не зная, слетают ли слова с моих губ.
Шум стрельбы не стихал, но он был далеким и слабым, словно лопалась воздушная кукуруза. Оставалось менее сорока футов, если судить по расстояниям, которыми измеряются круги на ипподромах. Подняв руки, чтобы защитить лицо, я упал, не зная даже, попала ли в меня пуля – потому что уже почти не был способен беспокоиться об этом, – в гладкую пустоту, которая разом отменила землю, шум, опасность и сам факт моего побега.
Так, так и так: пробуждение – это структуры и тени: приближение и удаление по шкале мягкого/темного, гладкого/сумеречного, скользкого/яркого – все остальное переходит в цвета и звуки, балансирующие на невидимой грани.
Переход к твердому и очень яркому. Потом обратно в мягкое и темное…
– Ты слышишь меня, Фред? – бархатный сумрак.
– Да… – мои мерцающие шкалы.
– Лучше, лучше, лучше…
– Что/кто?
Ближе, ближе, ни одним звуком не выдать…
– Там?
– Так лучше, беззвучно…
– Я не понимаю.
– Позже. Ты должен сказать только одно, скажи: «Статья 7224, Раздел С». Скажи эти слова.
– Статья 7224, Раздел С. Зачем?
– Если они захотят забрать тебя с собой – а они обязательно захотят, – произнеси это. «Зачем» говорить не надо. Запомни.
– Да, но…
– Позже…
Что-то из теней и тканей: яркое, еще ярче, гладкое, мягкое. Жесткое. Ясное.
Я лежу в гамаке.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Рагма.
– Усталость, слабость, все еще хочу пить.
– Понятно. Вот, выпей это.
– Спасибо. Расскажите мне, что случилось. Меня ранили?
– Да, в тебя попали два раза. Поверхностные ранения. Мы все починили. Через несколько часов выздоровление будет завершено.
– Часов? А сколько их уже прошло с тех пор, как мы стартовали?
– Примерно три. После того как ты упал, я затащил тебя на борт. Мы взлетели, оставив позади тех, кто нас атаковал, континент Австралия и вашу планету. Сейчас мы находимся на орбите недалеко от вашего мира, но мы скоро ее покинем.