Двери во Тьме
Шрифт:
Нас, похоже, ждали. Едва «шевролет» остановился, из маленького обшарпанного флигелька выбежал невысокий усатый мужик в чистом сером ватнике и фуражке-капитанке, принявшийся здороваться со всеми за руку по мере того, как мы вылезали из машины, и каждому представляться:
– Пашкин! Пашкин! Пашкин! Пашкин!
– Здорова, Пашкин, – хлопнул его по плечу Степаныч. – Мы за катером.
– Да это понятно, – хлопнул тот Степаныча в ответ. – Ты ведь просто так, поболтать да рюмку выпить, не заедешь, только по делу.
– Да ладно, чего врешь? – оскорбился наш механик. – Две недели назад ты же у меня на дне рождения был.
– Так то я к тебе ходил, не ты ко мне, – попенял Пашкин. – Ладно, глядите на ваш катер.
– Веди уж, – буркнул Степаныч, спускаясь к понтону по деревянным ступеням.
Катер удивил своей некрасивостью и калошеобразным видом. Добротная вроде как посудина метров девяти – десяти в длину, с серыми шаровыми бортами отличалась задранным носом, сильно сдвинутой вперед высокой ходовой рубкой грязно-белого цвета с большими окнами и продолжавшей ее рубкой пониже, с фанерными лавками вдоль бортов, на которых можно было усадить человек восемь. Затем был небольшой участок открытой палубы, потом люк в машинное отделение, судя по всему, и еще чуть-чуть места на корме.
– Фига… шаланда, полная кефали, – вроде как даже удивился Федька.
– Сам ты шаланда! – возмутился Пашкин. – Называется это «катер обстановочный», понял? Десять человек может взять. На таких ходили навигационные знаки чинить, причем ходили далеко, топлива он много берет. Движок в двадцать пять сил, с управлением и пьяный ребенок справится. «Шаланда»! – передразнил он Федьку.
Пока они там спорили, я огляделся внутри. Простенько, но добротно. Печка есть. Самая обычная, под дрова или уголек. Большой железный штурвал, стоящий вертикально. Спасательный круг на носу. Покрышки на бортах, штуки по четыре с каждой стороны. Да вроде и нормально. Даже переночевать можно, если подальше от Тьмы. И где-нибудь посреди реки, на якоре. Недаром же говорят, что текущая вода тварей отпугивает.
В крыше рубки два люка, так что при желании и с пулеметом высунуться можно будет. Но лучше не высовываться, потому что это ни разу не броненосец. И даже не бронекатер, какой есть, говорят, у сальцевских, – серьезная штука.
Федька привычно полез на водительское место, то есть, если уж по-флотски, то на место рулевого. Пашкин пристроился рядом, обучая его всему нужному на ходу:
– Вот сюда жмешь – это «пуск», значит. Это сектор газа, так… тут все написано. А вот те штурвал. Степаныч сказал, что в движках ты разбираешься?
– Разбираюсь.
– Ну и ладно, там движок газоновский, простой как мясорубка, – показал Пашкин в сторону кормы. – Слепой разберется.
– А пьяный ребенок? – уточнил Федька, припомнив метафору.
– И он тоже разберется, – подтвердил Пашкин. – Давай, заводи, чего спишь?
Федька хлопнул всей ладонью по большой бронзовой кнопке-грибку, и где-то за спиной глухо забормотал двигатель. Потянуло выхлопными газами.
Иван отвязал лодку от причала, забросив на палубу швартовные концы, крикнул Федьке:
– Давай, поехали!
Федька осторожно сдвинул рукоятку «машинного телеграфа», который лично мне куда больше напоминал сектор газа, вперед, и двигатель зарычал громче, а за кормой вскипел небольшой пенный бурун. Лодка медленно-медленно тронулась с места, и Пашкин крикнул:
– Больше газу, а то управляться не сможешь!
– Ага!
Мотор зарычал еще гуще, скорость продолжала увеличиваться. Заплескалась в борт мелкая волна, белый бурун поднялся по носу катера, превращаясь в расходящиеся «усы». За кормой вился сизый дымок.
– А че, нормально! – довольным голосом сказал Федька. – Мне нравится. Прямо-таки кругом нравится. Со всех сторон. Вань!
– Чего? – обернулся к нему Иван, проверявший рундуки под откидными сиденьями.
– Надо бы печку испытать.
– Нормальная печка, я проверял, – вмешался Пашкин. – А к завтрему и дров вам сюда подкину, и угля ведерко-другое.
Тут уже меня мысль одна посетила. Ехать ведь нам до Красношахтинска по вихлястому руслу реки не так чтобы быстро, а вообще вся экспедиция может и дня два занять запросто, если не больше, то, следовательно, встает новая проблема:
– Вань, а надо ведь и насчет пайка порешать. Жрать-то чего будем?
– Вов, ты меня за идиота держишь, что ли? – вздохнул Иван тяжко. – Я геологом в поле столько отходил, сколько тебе и не снилось. Готов паек, на Крупе в департаменте лежит, потом заедем да перегрузим в машину.
– А оружие? – спохватился я. – Пулеметы, гранаты и боекомплект на Ферме.
– Съездим. Здесь закончим – и сгоняем.
Катер в управлении был и вправду несложен. Настойчивый Пашкин прогнал нас через обучение управлением поочередно. Я был вторым, сразу после Федьки, и обнаружил, что это куда проще, чем управлять машиной, – скорость совсем ничтожная. Разве что надо чуть-чуть привыкнуть и к инерции при торможении, и к инертности при разгоне и маневре. Но это ладно, с этим мы справимся.
День получился суетной. То как-то сидели на попе ровно и никуда не спешили, то вдруг оказалось, что рейд надо за один день организовать. Хотя в принципе для русского человека такая организация любого процесса в порядке вещей, так что никто не удивлялся и не возмущался. Сгоняли на Ферму за оружием и гранатами, не придумав ничего лучшего, как положить все это на ночь ко мне в квартиру, туда же закинули ящик сухих пайков. Иван предлагал все это в департаменте оставить, но выяснилось, что при таком раннем выезде мы потеряем кучу времени только на то, чтобы туда попасть. Пришлось вот так.
– Слетать за вами не получится, так что если соберешься рисковать – сюда лучше не возвращайся, – сразу предупредила Настя.
– Да ладно, ладно, мы даже с воды выбираться не будем, – взялся я ее успокаивать. – С реки зайдем, с борта на борт, а потом обратно. Медленно разве что.
– Когда вернешься?
– Через три дня самое позднее. Раньше, скорее всего.
Она заглянула в ящичек комода, затем обернулась ко мне:
– Если через три дня не будет и погода останется нелетной – заберу все деньги из дому и найму людей с судном, понял?