Дверка

Артем возвращался через лес, он хотел посмотреть, не вернулась ли в нору хозяйка — молодая наглая лисица, с завидным упорством таскавшая через окно кухни продукты. Что-то давно не было видно нахалки. Нора пустовала, и Артем с разочарованием запнул туда шишку.

Сосны сменились березами, и вскоре мелькнула черепичная крыша, сплошь усыпанная прибитой последним дождем пожелтевшей листвой. Артем ускорил шаг: есть хотелось неимоверно. А на кухне ждали замоченные грибы, самые настоящие, собственноручно собранные, а не упакованные в вакуумные мешочки и подкинутые службой доставки. Сейчас он их в печечку положит, и та выставит через пять минут ароматную жареную картошечку, да с грибочками, да с хрустящим лучком. Артем сглотнул слюну.

Ужин откладывался. На деревянном крыльце сидел мальчишка, упершись локтями в колени и уложив подбородок на кулаки. Пухлый, светловолосый, в измазанной травяным соком голубой футболке и джинсах. Кроссовки тоже грязные, и Артем подумал, что мальчик пробирался по оврагу. Гость был Артему не знаком, у него вообще не водилось знакомых десятилетних мальчишек.

— Ты кто? — осторожно спросил Артем.

Мальчик поднял голову, поморгал мокрыми ресницами. Cлезы украсили пухлые щеки разводами грязи.

— Я? — чуть хрипловато переспросил он. — Мишка-а-а, — последний слог перешел в басовитый рев.

Артем еле сдержался, чтобы не отпрыгнуть от крыльца. Утешать он не умел, и потому брякнул:

— Да не реви ты! Грибов хочешь? — и тут же чуть не щелкнул себя по лбу за оплошность. Ну какая еда?

Мишка шмыгнул носом и сердито пробормотал:

— Хочу.

Артем опешил окончательно. Это был не фантом, а самый настоящий ребенок. Можно было запачкаться, устать, порвать одежду, но есть фантомы не ели. Или он из «путешественников»? Передавали как-то про группу энтузиастов, предпочитавших мотаться по шарику в натуральном виде, а не сбрасывать по сетке в конечную точку управляемого я-фантома.

Кухонька не подвела. Грибы получились как надо, и запах точь-в-точь как воображал себе Артем. Устроились на кухне, включив защитку от мошкары. Французское окно Артем не закрывал, надеялся, что лиса-воришка вернется. Мишка ловко выковыривал грибы из картошки, брезгливо отряхивая их от лука. Артем пил холодное молоко и размышлял, можно ли сейчас приступить к дальнейшим расспросам, или непрошенный гость опять заревет.

— А как вас зовут? — поинтересовался мальчик.

— Артем.

— А по отчеству?

Артем отставил стакан. Так-с, и какое еще отчество ему подавай? Смутно вспоминалась дряхлая тетка, умершая, когда племяннику стукнуло пять лет. Тетка была условная, на самом деле бабушкина сестра. Последние лет десять она передвигалась в инвалидной коляске. Это реактивное кресло да странное обращение: «Милена Владимировна» и запомнились Артему. Пока Артем раздумывал на эту тему, Мишка решил сам:

— А можно называть вас дядя Тема?

Артем кивнул, с облегчением выбросив из головы проблему отчества.

Мишка откинулся на стуле, оставив на тарелке справа горку искромсанной картошки, слева — курганчик жареного лука. Осоловело прикрыл глаза.

— Дядь Тем, можно, я у вас переночую? А то уйти не получается. А утром смогу. Так бывает: вечером легко туда, а утром обратно. Даже мама привыкла. Почти, — добавил он шепотом.

— Ночуй. Сейчас спальню на втором этаже расконсервирую.

Артем поднял пакет за уголок. Так и есть — вернулась негодница, навестила ночью. Выгрызла дыру и уволокла пачку печенья. Что за сумасшедшая лиса со страстью к сладкому! Может, делать в службу доставки двойной заказ?

Мишка выполз, втянул носом запах кипяченого молока и поморщился.

— Фе, с пенками. Вас же не заставляют, зачем вы пьете эту гадость?

— Мне нравится, — растерялся Артем.

Честно говоря, он был уверен, что гость ему приснился.

Мальчишка пил чай, крошил печенье и болтал ногами. Чувствовал он себя неплохо, и только иногда вздыхал и туманился. Потом признался:

— Опять от мамы влетит. Скажет, умотал, и даже записку не оставил. А я же не знал, что застряну.

— А сейчас ты можешь уйти? — спросил Артем, все-таки наливая себе молоко с пенками.

— Ага.

Мишка качнул ногой сильнее и толкнул стол. Чай расплескался, и он виновато засопел.

— Ой, простите!

— Да ладно.

Постояли на крыльце. Мишка смотрел на солнце, Артем разглядывал непричесанную с утра макушку гостя.

— Ну, я пошел, — мальчик деловито поддернул джинсы и шагнул на тропинку.

Артем не помнил, чтобы в той стороне находилась станция. Да и проще было бы вызвать такси, но Мишка решительно отказался. Голубая футболка, отстиранная комбайном, мелькнула между деревьями и пропала.

Артем вернулся в дом. Пора было входить в сеть и отправлять я-фантома в контору. Не забыть бы нацепить на него галстук. Керт, потенциальный заказчик, предпочитает строгий стиль. Хорошо хоть, родное тело может сидеть дома в любимых штанах и водолазке. Хотя какая разница, если все равно Артем будет ощущать эту удавку на шее.

Вечером Артем вернулся в себя и с раздражением потер шею. Может, и есть в словах «путешественников» доля правды: ну какая разница, летать реально или только разумом, если все ощущения сохраняются? Но тут же воображение услужливо подкинуло картинку: стоит Артем один-одинешенек посреди пустой дороги, транспорта нет и не предвидится, и нельзя щелкнуть возвратом и оказаться дома. Нет уж, лучше он будет привычно оставлять тело на диване.

Лиса проникла через мошкариную защитку и оставила на полу и столе следы грязных лап. Артем специально на день обесточивал уборщика, чтобы тот не спугнул зверька. Сейчас матовая полусфера с недовольным гудением присосалась к ножке стола и неторопливо поползла вверх.

Хотелось есть, на обед Артем заскочить не успел. Вытряхивая в печку котлеты, он понадеялся что этот ужин пройдет без происшествий.

— Дядь Тем, — донесся жалобный голос со стороны французского окна.

Мишка стоял на поляне и ковырял вычищенной кроссовкой землю. Сегодня он был в джинсовой ветровке, и под ней кто-то шевелился. Мишка придерживал этого кого-то и с надеждой смотрел на Артема.