Двое из будущего, 1901-...

Казакевич Максим Валерьевич

– Не-а, батя твой значок знает, он его ни с чем не перепутает.

– Какой значок?
– отложив в сторону записку, спросил я.

– Да который у тебя над проходной висит. "РЗ" в ромбе. Твое же?

– Ну да, вроде мое, - ответил я и задумчиво уставился на Савву. - А мотоцикл-то какой был, сможешь описать?

На мой вопрос Савва лишь забавно гоготнул:

– Можно подумать, что у тебя их с десяток разных. А вообще я его не видел, это ты к бате иди. Его спрашивай.

Вообще-то в том, что Ильич увидел наш мотоцикл, не было ничего странного. Вернее даже

не мотоцикл, а наш мопед. Он уже месяц как продается и пока сделано всего полтора десятка экземпляров. И, по словам Попова, продажи стартовали весьма не плохо. Народ проявляет интерес к новинке. Оно и понятно, наш мопед отличается от конкурентов более совершенной конструкцией, а по цене они вполне схожи. Ну а тот, что видел тесть, скорее всего, был нашим опытным образцом, который в хвост и в гриву гоняли наши инженеры, испытывали его на прочность, выявляли слабые места. Ну а мужик с золотыми зубами это, скорее всего, был Валентин Пузеев, одетый в пошитую специально для таких демонтрационных выездов косуху с молнией наискось. Как мне говорили потом, наша пара мопед-водитель привлекали очень сильное внимание. Особенно засматривалась молодежь из пролетариев, подходили к технике, щупали, интересовались, удивлялись необычному виду мотоциклиста. Я еще и карболитовую каску армированную стальной проволокой и обтянутую черной кожей заставлял обязательно одевать, а Валентину вообще одну такую просто подарил. Чему он был несказанно рад и теперь, когда он приезжал на работу на своем велосипеде, на его голове красовалось наше новшество. Я, конечно, понимал, что защита получилась так себе, карболит слишком хрупок и тяжел для таких вещей, но все же это было лучше, чем ничего. Когда мы еще до ударопрочных пластиков дойдем?

– Иваны-ыч, слышь, Иваныч, - оторвал меня от мыслей Савва.
– Ты чего задумался? Слышь, я чего сказать хочу. Ты б подарил мне один такой, а? С тебя не убудет, а я перед соседями похвастаюсь.

– А ты купи, чай не бедный, - усмехнулся я.

– Не-е, дорого, - притворно скривился Савва, - ты мне лучше его подари. Да ездить научи.

Ну, не нравится мне он и все тут! Его брату Дмитрию подарил бы не задумываясь, а вот этому наглецу совсем не хочется. И дело тут не в жлобстве.

– Ага, и права тебе еще купи, - про себя вполголоса добавил я, но Савва, вопреки моим ожиданиям, вдруг расслышал:

– Чего, какие права? Чего ты там бормочешь? Так что, Иваныч, подаришь мотоцикл али как?

Я раздраженно вздохнул. Прикрыл глаза на секунду, мотнул головой, прогоняя поднимающеюся злость. Успокоился, а затем спросил:

– А на кой он тебе вообще, Савва? Ты ж поди даже на велосипеде не умеешь, да? А тут такой агрегат! На нем же не просто так сел и поехал, там понимать надо как все работает. А ты в этом деле ни в зуб ногой. Так что нет, Савва, мотоцикл я тебе не подарю. Убьешься ведь, с меня потом тесть три шкуры спустит.

Савва молчал. Хмурился недовольно, шевелил пальцами, злился. Я ожидал вспышки гнева, но, похоже, пронесло. Он усмехнулся и посмотрел прямо мне в глаза.

– Ну, ладно, Иваныч, нет так нет, - подозрительно легко сдался он.
– Да и

по правде сказать, не понимаю я всю эту новую технику. Сложная она. Но знаешь, я тут подумал от бати отделиться. Денег у меня достаточно, чтобы сделать что-то свое, а вот куда их приложить я пока не решил. А у тебя кроме мотоциклов еще и велосипеды есть и замки хорошие. Так вот, может я буду в Москве твоими товарами торговать, а? А ты мне скидку по-родственному сделаешь. Что скажешь?

Он не шутил и не издевался. Он выжидательно смотрел на меня, читал мои эмоции. А я..., а я призадумался. Хоть и не нравится мне Савва, но вот деловую хватку у него не отнять. Весь в отца, свою выгоду не упустит. Тот из крестьян сумел за какие-то два десятка лет соорудить свою собственную торговую империю и Савва, надо полагать, был не хуже отца. А потому может и вправду сделать его своим официальным московским представителем? Пусть продает нашу технику, обслуживает ее, ремонтирует. Вся нынешняя техника чрезвычайна капризна. Тот же мотоцикл, хоть и прост донельзя, а все же требует к себе повышенного внимания. И ломается тоже, а потому, основные деньги можно будет делать не столько на продаже техники, сколько на ее обслуживании и ремонте. А еще про гарантийный период надо бы подумать, а то мне кажется, что предложенные Поповым три месяца будут явно маловато. Хотя, конечно, с ним можно было согласиться, увеличенный гарантийный период для нас может влететь в копеечку. Но, зато выхлоп по обслуживанию может его с легкостью перекрыть. Надо только условия нашего союза как следует обдумать.

– Ну, так что, Иваныч? Что ты на это думаешь?

Ну что тут можно ответить? Хоть я и не недолюбливал Савву, но его идея мне понравилась. И потому, откинувшись на спинку кресла и улыбнувшись, я ответил:

– Что ж, весьма заманчивое предложение. Москва хороший рынок сбыта, там много обеспеченного народа. И свой представитель там нам бы очень пригодился.

– Это значит "да"?

– Это значит "да", - кивнул я, - но не так скоро, Савва. Мы сначала должны разработать условия нашего союза, а это, как ты понимаешь, быстро не делается. Поэтому давай сделаем так.... Через месяц ты опять приедешь к нам в столицу, и мы с тобой снова обсудим твое предложение. И уже тогда, если ты согласишься на наши условия, подпишем договор и начнем тебе поставку наших товаров. Тебя это устраивает?

Савва мне улыбнулся широко, развел недоуменно руками:

– А разве у меня есть другие варианты? Приеду к тебе через месяц, там и обсудим все как следует.

– Хорошо, Савва, жду тебя осенью. Грамотного юриста с собой захвати, а то в нашем с тобой будущем договоре сам черт ногу сломит.

– Возьму, обязательно возьму, - пообещал он, поднимаясь с кресла.
– Ну, что ж, Иваныч, рад что мы с тобой договорились, а я, честно признаться, сомневался. Пойду-ка я в душик, освежусь, - и, подхватывая с пола сапоги с портянками, босиком прошлепал к двери. И у самой двери остановился и, обернувшись, попросил.
– Ты это, только бате моему пока не говори. Ладно? Я сам..., - и получив от меня молчаливое согласие, вышел за дверь.