Двое на краю света
Шрифт:
– То, что выскочил, не виновата, но ты постоянно нарушаешь инструкции, увлекаешься съемкой и отходишь от своей вооруженной пары. Сколько раз ты оказывалась одна, да еще влезала куда-то и тебя приходилось вытаскивать!
– Ну ладно, ладно, я все осознала! Клянусь, теперь уж точно никуда не отойду! Хочешь, действительно привяжи меня к себе веревкой!
– Павла, я сейчас не способен это даже обсуждать. У меня перед глазами стоит картина, как он достает тебя! Я до смерти этого не забуду! – и так же строго и сурово приказал: – Ложись, отдыхай! Я распоряжусь,
– Краснин… – хотела продолжить спор я.
Но в этот момент распахнулась дверь, и в каюту буквально влетела встревоженная Верочка.
– Павла! – только и успела прокричать она и остановилась, увидев Краснина, и проблеяла: – Пал Андреич…
– Очень хорошо, Осенняя, что вы пришли, как раз вовремя, – начальственным тоном заявил Краснин. – Вот надо накормить нашу пострадавшую. Идемте на камбуз, я распоряжусь, а вы принесете ей в каюту обед. И вообще поухаживаете за ней.
– Не надо за мной ухаживать, я прекрасно себя чувствую и вполне могу сама дойти до столовой! – вредничала я.
Ну, скорее от растерянности и негодования в одном флаконе. Краснин прав – Верочка пришла очень вовремя, несколькими минутами раньше – и случился бы конфуз. Нас с Красниным вряд ли бы что-то смутило или остановило в тот момент, а вот Верочка при ее застенчивости получила бы незабываемые впечатления на всю жизнь. А негодование – ну, это понятно и без объяснений!
Мое пламенное возмущение проигнорировали, и Верочка с Красниным вышли из каюты.
Ну и ладно! И бог с тобой! Раскомандовался тут!
И я улеглась на койку в крайней степени раздражительности – и тут же расслабилась и поплыла в некой неге, вспомнив не только разумом, но и всем телом, как мы соединились с ним, и этот упоительный, невероятный процесс. Мне даже жарко стало! Никогда не думала, что можно так неистово, запредельно заниматься любовью, так, что ни о чем не думаешь, словно какую-то другую, параллельную жизнь проживаешь!
Я задремала, убаюканная некой теплой волной, накрывшей с головой, но в целительный сон мне отправиться не дали – вернулась Верочка и с ней один из матросов, принесли обед для меня и горячий чай со сладостями.
Матрос дружески кивнул мне и ушел, а Верочка принялась чуть ли не насильно меня кормить и выспрашивать про медвежье нападение.
– А Краснин где? – перебила я ее.
– Вернулся на берег, у них же там работы полно, – оповестила Верочка и заявила важным тоном: – Он мне строго-настрого приказал проследить, чтобы ты отдыхала и спала, говорит, ты ужас какой стресс перенесла!
А то! И стресс, и офигительный секс, и небольшой скандалец с запретительными мерами помощника начальника экспедиции!
Что-то мне хорошее все-таки вкололи, потому что я, не помню, в какой момент, просто вырубилась и заснула без каких-либо сновидений.
Дни сменялись днями, наша экспедиция двигалась дальше по своему маршруту, и так бы и сидела я на кораблике по решению Павла Андреевича, если бы не вмешался пожалевший меня капитан, предложив, чтобы при высадке меня сопровождали свободные
С Красниным же мы общались исключительно в официальном формате и никаких не то что намеков, а даже намека на намек о произошедшем между нами.
Все понятно и абсолютно правильно, только, видя его каждый день, слушая его выступления в кают-компании перед коллективом, встречаясь в столовой, я отчетливо понимала, что моя влюбленность растаяла и исчезла испуганным миражным утренним туманом, уступив место любви, становящейся с каждым днем все сильнее и глубже.
И так же четко понимала, что это совсем фигово!
Ну зачем только я с ним любовью занималась?! Ну вот на кой?! Это наваждение какое-то случилось, и все теперь сложно, трудно и не надо!
Проведя остановки и исследования на острове Октябрьской Революции, обогнув острова архипелага Седова, сделав высадку на острове Пионер, мы прошли вдоль северо-западного побережья острова Комсомолец до мыса Арктический, где была сделана последняя высадка на Северной Земле.
К тому времени я уже отсняла несколько тысяч кадров и старалась вечерами и ночами хоть немного рассортировать их по темам и местам съемки – труд не самый легкий и быстрый. Но остаться на судне вместо высадки и поработать за компом даже и не думала, да вы что! Я не уставала поражаться странной закономерности – вот вроде бы природа на тех островах, которые мы уже посетили, везде одинаковая, а в каждом месте есть нечто уникальное, совсем иное, и цветы кажутся разными, и лишайники со мхами, и льды, сползающие в море и становящиеся громадными махинами-айсбергами.
Наши ученые, найдя во мне благодарного слушателя и внемлющего ученика, завалили меня таким количеством информации, что в какой-то момент я принялась ее записывать, сделав специальный файл-дневник в ноутбуке, так что занятости еще прибавилось.
А впечатлений становилось все больше!
Делая переход от Северной Земли к Земле Франца-Иосифа, мы встретились с небольшой группой белух! Это потрясающие звери! Белые красавцы! Их считают разновидностью дельфинов, но относятся они к китам. Здоровые такие и любопытные! Такие прекрасные, грациозные!
Они сопровождали какое-то время наше судно, играли в волнах, с моей точки зрения – так прямо позировали! Я чуть за борт не свалилась, снимая их, и бегала с одной палубы на другую в поисках наиболее удачного ракурса. А за мной носилась Зиночка, которая меня страховала, а параллельно просвещала:
– Представляешь, у них малыши рождаются светло-серыми, за пару дней становятся синими, а потом совсем черненькими! И только к трем годам становятся белыми или немного желтоватыми!
– Зина, ты рассказывай, но и держать меня не забывай! – напомнила я, почувствовав, что несколько теряю равновесие, сильно перегнувшись через перила.