Двое в лодке
Шрифт:
Она с усилием отодвинулась, поправила одежду.
– Лёш, может, поспишь? Я встала после обеда, ещё долго спать не захочу, а ты ложись, я покараулю.
– Ага.
Я осторожно улёгся прямо на ящики, вручил ей зажигалку и отвернулся к стене, обняв автомат. Задумался. Она отодвинулась, как только почувствовала моё состояние... это что-то ей напомнило? Ей было неприятно, страшно, плохо? Чёрт, надо разобраться, как-то узнать, понять... и в то же время я уверен, что никогда её об этом не спрошу.
Я попытался очистить голову от мыслей и незаметно уснул.
***
Проснулся от какого-то шороха, протёр глаза, сел. Было
– Ты что творишь?
– Доброе утро, - она не стала отрываться от своего занятия, просто кивнула куда-то в пространство. - Прости, что разбудила, ложись опять, я больше шуметь не буду. Ты пару часов всего проспал.
Я наконец рассмотрел, что она делает, подофигел:
– Жень, ты не боишься, что нас найдут по этому бардаку?
Она не глядя качнула головой, улыбнулась, продолжая разгребать скомканные обрывки бумаги, наконец достала что-то, с огромной нежностью во взгляде погладила и протянула мне:
– Знаешь, что это?
Я повертел в руках холодную каменную статуэтку, пытаясь понять, что такого она в ней нашла. Качество работы не очень – вон следы от резака не зашлифованы, да и вообще, честно сказать, художественная ценность этого булыжника значительно ниже среднего.
– И что же это?
– Это «Санта Эсмеральда» работы Рико Пинетти, ей больше сотни лет!
Её глаза сияли таким восторгом, что даже стыдно стало за то, что я не в курсе, кто такой этот товарищ и чем он так ценен. И как она вообще её опознала?
– Ты уверена, что это именно она?
– На все сто!
– Знаешь, я бы не рискнул судить при таком освещении…
Она хохотнула и постучала меня пальцем по лбу:
– Лёш, у меня же дальнозоркость, забыл? Я её не вижу. И зрительная память не супер, зато на ощупь помню каждую её царапинку, я держала её в руках в начале лета, - она забрала у меня статуэтку, погладила и прижала к груди. - Она принадлежит коллекции одного из папиных коллег, его обокрали недавно. А мы с тобой её нашли, представляешь?
Я вздохнул, ещё раз смерил взглядом чёртову Эсмеральду – каменюка весом грамм в четыреста, хрен с ней, пусть берёт, если она ей прям так дорога.
– Больше ты ничего бесценного не нашла?
– Да целую кучу! – она развела руками над горой обёрток, всё больше вгоняя меня в тоску. - Здесь есть вещи, которые я только в каталогах видела, не знаю, насколько они подлинные, но если "Санта Эсмеральда" настоящая, то и остальное, скорее всего, тоже. Мы нашли склад контрабанды, Лёш!
– Круто, молодцы мы, - я вздохнул, понимая, что сейчас будет сложный разговор. - А сейчас ты скажешь, что хочешь всё это взять с собой, да?
– Не всё, - понурилась она, грустно оглядела кучу древнего барахла и обёрток. - Только то, что вон там, я всё упаковала.
Я оценил размеры кучи, сложенной «вон там», прикрыл глаза и сделал пару глубоких вдохов:
– Жень, мы это не дотащим.
– Но это бесценные произведения искусства!
– выдохнула она. - Ты посмотри вокруг, здесь сыро, грязно, бешеные суточные перепады температур! Тут нельзя хранить такие драгоценные вещи, они могут испортиться!
– Женя… - я подошёл к горе свёртков, взял самый маленький и протянул ей. - Всё. Всё остальное остаётся здесь.
– Нет!
– Да. Жень, твоя гранитная Эсмеральда сто лет прожила неизвестно где и ещё столько же проживёт…
– Там есть картины! Старинные полотна…
– Женя!
– …им нельзя находиться в такой сырости!
– Женя, послушай, - она замолчала и надулась, взяла из моей руки свёрток, сунула в мешок. - Ты их хорошо упаковала?
– Да.
– Значит, они вполне потерпят, пока мы не выберемся и не натравим на них экспертов.
Она сидела молча, отвернулась к стене и что-то трамбовала в мешок. И где она его выдрала? Ладно, потом спрошу. Уровень газа в зажигалке колебался миллиметрах в пяти от донышка, я решил, что лучше этого не замечать – она мне ещё свою грёбаную Эсмеральду не простила.
– Ты спать не хочешь?
– Нет.
– Лучше ляг поспи, нам всё равно ещё рано выдвигаться, а когда поспим в следующий раз, неизвестно.
– Ладно.
Она отдала мне зажигалку, я чиркнул опять – хрен с ней, всё равно почти ничего не осталось. Женя отложила свой мешок, залезла на то место, с которого только что встал я, отвернулась к стене. Поставила пистолет на предохранитель и сунула под полу пиджака, не выпуская из рук… Да, скоро мы оба не сможем спать спокойно без оружия. Я погладил автомат, уложил его на колени дулом ко входу, стал рыться в мешке… несколько таблеток в пакете, шприцы, ампулы, бинт, баночка с чем-то, – Викины дары, небось, – заколка, запасная обойма и бумажный свёрток, который я выбрал из горы «бесценного искусства». Хоть гляну что там, интересно.
В бумаге оказался коробок с пол-ладони размером, тонкий, но тяжелый. В коробке поблёскивал крупный медальон на цепи, с одной стороны замысловатый иероглиф, с другой – взметнувшийся в атаке дракон. Везёт мне на драконов в последнее время… Интересно, как там васян? Надеюсь, зубы остались целы, иначе он меня в трубочку скатает потом, если нам обоим сказочно повезёт и мы останемся живы.
А вообще, на свежую голову идея отправить эту троицу в плаванье показалась мне изрядно тухлой – жалкое корыто, в нём не говорящая по-человечески девка, старая русская врачиха с неизвестно какой химией в карманах и здоровенный татуированный мужик в чужом камуфле, с контрабандным калашом и огнестрельным ранением… пипец компашка. Я бы сто раз подумал, прежде чем подобрать их и куда-то везти на своём корабле. Чёрт, надеюсь, они выберутся. Пусть не добьются аудиенции у ментов, так хоть сами не попадутся.
Я потушил зажигалку и спрятал в нагрудный карман, стал сидеть, тупо пуча глаза в темноту, подозревая, что если закрою, опять усну. Мысли бродили кругами, постоянно возвращаясь к нашему хреновому положению — куда отсюда ползти? Судя по тому, что хозяева притона даже засаду на нас не организовали, бежать отсюда некуда, а значит, нам придётся возвращаться той же дорогой, как только желание есть и пить пересилит чувство самосохранения... кстати, о пить. Загадочная жидкость в мутной бутылке тихо-скромно стояла у меня в ногах, я опять отвинтил крышку, понюхал, скривился. Блин, а если после этой отравы у меня понос начнётся? Буду бегать нычковаться от Женьки по занорикам, оставлять Рашиду-энд-компани мины-сюрпризы... Прогуляться, что ли, опять по коридорам? Женька спит, слышно тут отлично, далеко уходить я не буду. В зажигалке ещё чуть-чуть осталось, на крайняк мобилкой подсвечу, решено — пойду.