Двое. После

— Я возле подъезда, Тай. Подняться или сама спустишься?

— Спущусь. Две минуты.

Я заталкиваю мобильный на дно сумки и, сдув со лба непокорную прядь, никак не желающую подчиниться укладке, в последний раз смотрюсь в зеркало. Макияж, пусть и не салонный, выглядит достойно, к платью и обуви тоже претензий быть не может. Они идеально подходят случаю, стильные и дорогие, родом из прошлой жизни, которую про себя я именую «До».

— Ты ведь немного побудешь без меня, да? — присев на корточки, я сжимаю в ладонях пушистую мордочку Банди. В ответ

получаю выразительный взгляд: мол, я-то побуду, но стану грустить. — Не дуйся, малыш. Когда вернусь, будем долго гулять.

Антон ждет меня возле машины, из раскрытой двери которой доносятся энергичные звуки клубного хита. Проходящие мимо девчонки лет четырнадцати, косятся на него, сдвигают головы, шепчутся. Я не удерживаюсь от улыбки. Вид и впрямь, хоть фотографируй. Антон заметный и очень симпатичный, а в сегодняшних брюках и рубашке вовсе походит на модель из журнала. Да и машина его бросается в глаза: эффектная, спортивная. В этом дворе такие нечасто появляются.

— Привет, котенок, — окинув меня одобрительным взглядом, Антон обнимает мою талию и касается щеки губами. — Выглядишь — просто вау.

— «Вау» — это явный успех, — отвечаю ему в тон, и дождавшись, когда пассажирская дверь откроется, опускаюсь на сиденье.

Машина, протяжно взвизгнув шинами, срывается с места, и я машинально тянусь к ремню безопасности. Один из рефлексов, подаренный мне жизнью «До». Он всегда просил пристегнуться.

— Мы опаздываем? — уточняю, когда стрелка спидометра минует отметку в сто километров в час. — Ты говорил, что нас пригласили к семи.

— На Кутузовском может пробка собраться, — Антон шутливо усмехается: — Опоздаю — именинник будет пол вечера на меня зверем смотреть.

Именинник — это отец Антона, с которым мне сегодня впервые предстоит встретиться. И не только с ним: еще с его мамой и кучей других гостей, приглашенных на празднование его пятидесятипятилетия.

Удивительно, что я не чувствую по этому поводу ни малейшей нервозности. Ведь знакомство с родителями — это важное мероприятие, к которому принято подходить с волнением. Вдруг ты им не понравишься — и все, прощай легкость в общении, привет — неловкость.

— Волнуешься? — взгляд Антона спускается мне на губы, ладонь накрывает колено. — Притихла чего-то. Не парься, ладно? Мои нормальные. Под микроскопом тебя рассматривать не будут, биографию пробивать тоже. Ты им понравишься.

Отец Антона — известный в Москве застройщик, уважаемый человек. Может, и правда лучше начать волноваться. Но нет. Я не волнуюсь. Выгляжу хорошо, а наивные глупости из меня давно перестали сыпаться. Остались в жизни «До».

— Бля, пакет с подарком похоже забыл, — Антон останавливается возле двери раздвижных дверей ресторана, для уверенности ощупывает карманы брюк. — Подожди пару секунд, котенок. В машину сгоняю.

Я ловлю взгляд красивой брюнетки-администратора из-за стекла, улыбаюсь ей в знак вежливости и, отвернувшись, рассеянно оглядываю парковку. Машины сплошь дорогие, с безупречными кузовами без единой севшей пылинки. Может пора начинать нервничать? За дверями ресторана собрался высший столичный свет, а я студентка родом из провинциального Череповца.

Сердце вдруг приглушенно екает. Но не от волнения, а оттого, что противоположном углу парковки я замечаю бампера черного Мерседеса, со знакомой зазубренной эмблемой рядом со стеклом. Встряхиваю головой, так что рискую испортить прическу. Глупая. То есть, что за ерунда? Таких машин в центре Москвы полно.

— Ну что идем? — взмывший по ступеням Антон подхватывает мою талию, притягивая к себе. — Народу, чувствую, тьма.

Эти слова он говорит азартно, с предвкушением. Он вообще такой: общительный, любит веселые компании, часто и громко смеется, чем первое время меня постоянно удивлял. При этом не пустой балагур, а совсем не глупый и добрый. Это благодаря ему у меня появился Банди. Антон как-то обмолвился, что рядом с домом его отца бродит бездомный щенок, которого грозятся пристрелить, и я его в тот же день забрала. Банди живет у меня уже восемь месяцев, а с Антоном мы вместе чуть меньше трех.

— Глеб Фомич, здравствуйте! — Антон широко улыбается и жмет руку плотному коренастому мужчине с седыми усами. — Как ваши дела, как здоровье?

Тот, кого он назвал «Глеб Фомич» говорит, что с делами и со здоровьем у него порядок, поздравляет Антона с окончанием университета, бегло осматривает меня.

— Это Тая, моя девушка, — представляет нас Антон. — Тай, это Бескудников Глеб Фомич, председатель Верховного суда…

— Хватит уже регалий, Антон, — отмахивается мужчина и коротко кивает мне. — Добрый вечер, Тая. Пойду я, молодежь. Увидимся за столом.

Он уходит, а мы продолжаем прокладывать путь сквозь надушенную, с шиком одетую толпу. Я уже видела такую когда-то. В ней невольно крутишь головой, отвлекаясь на блеск украшений, искусно сделанного макияжа и волевых мужских лиц.

Антон то и дело останавливается, приветствуя знакомых. Кому-то расслабленно улыбается, перед кем-то уважительно понижает голос, а после рассказывает мне, кого мы только что встретили. Это президент такого-то банка, это областной депутат, двоюродный брат отца, это режиссер Российского Фонда Кино, это заместитель начальника ГАИ города. Я внимательно слушаю и киваю, но волнения как не было так и нет. Есть легкая взбудораженность тем, как тут красиво.

— Вижу отца, — объявляет Антон и плотнее сжимает мою талию. — Готова?

— Напомни, пожалуйста, как его отчество, — прошу не без смущения. Антон его называл, а у меня, как назло, именно сейчас вылетело из головы.

— Сергей Львович. Мама — Ангелина Викторовна.

Улыбнуться, поздравить с днем рождения, сделать комплимент празднованию. Совсем несложно. Биография у меня не такая выдающаяся как у большинства здесь, но я ведь сюда попасть и не стремилась. Это только из-за Антона. Я ни у кого ничего не просила. Такое слово я себе дала: что больше ни у кого и ни при каких обстоятельствах ничего не попрошу.

— Стоп, котенок, — внезапно произносит Антон, сжимая пальцы на моей талии. — Сворачиваем направо. Одного человека вижу. С ним сначала поздороваемся.

Я поправляю упрямую прядь, киваю. После окончания университета Антон перешел заместителем к своему отцу, а сегодняшний вечер для него — «возможность пообщаться с полезными людьми в новом качестве». Его слова, не мои.

— Булат Каримов, — наклонившись к моей шее, шепчет он. — Мэн серьезный, с прошлым. У него сетка отелей и рестораны. В свое время слухи ходили, что он пизженными тачками занимается…