Двоелуние
Шрифт:
К скрипу и стонам добавились мужские рычащие звуки. Я представил, как на старой кровати маленькую хрупкую девушку имеет по-собачьи волосатый человековолк. Девушка уже не стонала, она что-то кричала. Я даже смог разобрать отдельные слова.
– Да! Да! Поимей меня... поимей меня, как шлюху! Поимей мой анус!
Они на мгновение замедлились и разразились фейерверком криков и стонов. Я в этот момент тоже не выдержал и ушел в сладкое забытье. По ноге потекла тёплая густая жидкость. Они видимо кончили одновременно, не подозревая, что в это время за стенкой кончил с ними и я.
Комната ещё долго пульсировала вокруг
Эротическая проза
– Ты пишешь эротическую прозу?
– спросил Марк после затянувшегося молчания.
– Да - ответила Лидия и покраснела так, что даже её многочисленные веснушки слились с новым цветом лица.
Лидия как раз набирала очередной текст и не успела свернуть окно редактора, когда Марк бесшумно подошел сзади.
– И почему я об это не знал? Мы уже полгода вместе.
– Я думала, ты не поймёшь. И потом это моё личное. Очень личное.
Марк усмехнулся.
– Ты всегда делаешь это одной рукой?
Вторая рука Лидии пряталась в промежности.
– Да, так... удобнее...
– Что ты себе представляешь, когда пишешь это?
– Я... я представляю, как люди по ту сторону монитора тоже возбуждаются как и я... что они... ласкают себя, когда читают меня. Я мысленно вижу множество членов всех цветов, размеров и форм. Я представляю, как они все одновременно двигаются во мне...
Лидия нежно вздохнула, её палец скользил по клитору. Марк расстегнул джинсы и достал набухший член.
– Продолжай...
– выдохнул Марк, массируя свой инструмент.
Лидия продолжила набирать текст правой рукой. По сюжету рассказа его герои, графиня де Шомбар и шевалье Олифант занимались сексом, стараясь не разбудить спящего в той же спальне старого графа. Графиня, чтобы сдержать стоны зарылась лицом в подушку...
Лидия же не сдерживала нежных вздохов и стонов, её левая рука двигалась всё быстрее и быстрее. Марк тоже ускорился и оказался почти на грани.
– Слушай - сказал он - ты ведь могла бы писать и двумя руками... Я... я помогу тебе...
Лидия поняла мысль Марка без лишних объяснений.Она скинула халат, развернула стул спинкой к столу, залезла на него, призывно качнув широкими бёдрами. Сама же начала быстро набирать текст уже обоими руками. Тем временем Марк овладел ей сзади. Лидия вскрикнула, но продолжила писать. Марк начал медленно, но вскоре стал наращивать темп. Лидия постанывала, текст становился все более сбивчивым и сумбурным. Член Марка скользил по вагине, словно поршень. Иногда он доставал его почти полностью и входил снова на всю длину, издавая громкий хлюпающий звук. Лидия подмахивала движению полными ягодицами, текст превратился просто в набор восклицательных предложений.
– Да! Да! Как же хорошо - думала про себя графиня де Шомбар, стараясь не закричать.
– Да! Да! Ещё!
– кричала Лидия, не беспокоясь о тонких стенках её жилья.
Графиня
Они долго сидели молча. Лидия обессиленно на стуле, Марк рядом на полу.
– И правда, двумя руками писать удобнее - сказала она наконец и поцеловала Марка в щеку.
Одноактный спектакль
Я стоял за кулисами и смотрел на сцену, погруженную во тьму. Я был охвачен волнением и страхом.
– Ничего - успокаивал я себя - такое всегда перед премьерой.
Но страх никуда не уходил, он держал мою мошонку в холодном кулаке.
– Вдруг, не получится? Вдруг, они не поймут?
С другой стороны сцены наверно так же волновалась моя партнерша. Я подумал о ней, о том сколько мы репетировали, сколько работали над собой и страх отступил. Еще я подумал о ее маленькой чувствительной груди, упругих спортивных ягодицах, тесной и теплой вагине и возбудился. Член начал твердеть. Это было то, что нужно. Я настроился на рабочий лад.
Время пришло. Мы вышли из-за кулис навстречу друг другу. Я был Адам, она Ева. Мы были полностью обнаженны. Но зрители видели лишь наши силуэты. Мы шли к середине сцены, где на Древе Познания светились красным светом фонари в виде яблок. Мы вышли на этот не яркий свет. Нас специально подобрали под стать друг другу: оба высокие, длинноногие с атлетическими фигурами. Чисто выбритые лобки. У меня кучерявая каштановая борода, у нее длинные темные волосы до самых ягодиц. Мы замерли, дав зрителям полюбоваться нами.
Потом она сорвала плод. Я отшатнулся в притворном страхе обратно во тьму.
Ева с удивлением рассматривала светящийся фрукт, любовалась им. Потом поднесла его к своей груди, осветила её. Я увидел, что соски Евы напряжены и стоят торчком. Она тоже была возбуждена. Мой член начал увеличиваться раньше времени, к счастью этого пока не было заметно. Ева рассматривала свое тело, изучала его подсвечивая яблоком-фонарем. Я приблизился, изображая смесь страха с любопытством.
Она обнаружила свою вагину, прекрасную, идеально выбритую. Ева коснулась ее свободной рукой, начала слегка поглаживать. Я схватил ее за руку. Изобразил гнев. Она в ответ улыбнулась и выскользнула. Потом стала изучать мое тело, вырывая у тьмы тот или иной его фрагмент. Я снова пытался схватить ее, она каждый раз ускользала, словно сквозь пальцы. Мы то ли боролись, то ли танцевали, сплетая и расплетая тела. Этот поединок всегда меня возбуждал. Так было и в этот раз. Когда она осветила мой член, он раскачивался в полной готовности.
Она замерла будто бы в изумлении. Потом взяла его своей нежной рукой. Это был один из самых сложных моментов спектакля, на репетициях я часто в этот момент кончал, брызгая семенем на Еву. Она при этом неизменно смеялась. Режиссер злился.Но в этот раз удалось сдержаться. Но впереди было еще одно испытание: Ева опустилась передо мной на колени и взяла мой член в рот.
Я вцепился ей в волосы и старался думать о чем то отвлеченном, пока ее горячий рот упруго обволакивал головку, пока ее язык беспощадно щекотал уздечку.Мне не нужно было изображать удовольствие смешанное со страхом. Все выходило само собой.