Двоемирье. Книга 3. Новое поколение

Грач Татьяна

Это оказалось настолько неожиданным, что Джей мгновенно разжал пальцы и пацан едва не рухнул на землю.

– Тебе очень повезло, – придя в себя, проговорил Джей.

– А? – растерянный незнакомец выпрямился, протер глаза – похоже, тоже уснул под монотонный шум прибоя.

– Повезло, что тут оказался я, а не мой отец, – Джей старался говорить как можно суровее, но не смог сдержать улыбки, глядя на растрепанного пацана. Может, произошло какое-то недоразумение? – Он мог бы решить, что в наши края дикие звери забрели, а у охотника всегда при

себе ружье. И вдвойне повезло, что я стрелять так и не научился.

Тут Джей немного слукавил – не хотелось признавать, что отец еще в детстве научил его обращаться с ружьем под благовидным предлогом: «Никогда не знаешь, что может пригодиться в жизни». К счастью, до сих пор пользоваться этим умением не пришлось.

– Сурово у вас тут, – пробормотал незнакомец, отряхивая штаны. – Можно было бы и поприветливее быть. И так полгода тебя разыскивать пришлось, дольше всех остальных.

Значит, никакой ошибки. Джей лишь пожал плечами, пытаясь скрыть раздражение. О чем вообще эти «И-и» думают, если впутывают в свои дела детей?

– Мы чужаков не очень жалуем. Особенно таких, которые подкрадываются незаметно, – Это было чистой правдой. Сколько Джей себя помнил, в гости к ним наведывались человек пять, не больше. – Что тебе тут понадобилось, бедолага?

– Руфин.

– Что? – не понял Джей.

– Это мое имя. Лучше, чем «бедолага». Я просто хотел убедиться, что прочтешь наше письмо, – Руфин кивнул на небольшое дупло в основании дерева. – Ты тормоз, знаешь? Всю ночь тут просидеть пришлось, пока ты знак не заметил.

– Ну конечно, письмо, – Джей достал из дупла помятый лист бумаги, исписанный столбцами черточек и точек, напротив каждого из которых были буквы алфавита. – И что это все…

Спрашивать было уже не у кого. Руфин исчез так быстро, что Джей даже засомневался, не почудился ли ему этот разговор. Лишь письмо в руках подтверждало: все происходило на самом деле. Джей еще раз вгляделся в написанное и хлопнул себя по лбу.

– Я и правда тормоз.

Яснее некуда: каждой букве соответствует своя группа знаков. Что ж, видимо переписка теперь будет похожа на царапины птичьими лапами. Зачем вообще могла понадобиться такая секретность тем, кто отправляется в исследовательскую экспедицию? Вопросов к будущим спутникам возникало все больше и больше, а сами эти спутники нравились Джею все меньше. Но они нужны ему, а он – им.

Пришлось напомнить себе, что не стоит судить слишком предвзято о тех, кого совсем не знаешь.

– Вот именно, ты ничего о них не знаешь, – едва слышно пробормотал Джей, смял письмо в руке. Опомнился, снова расправил, аккуратно сложил вчетверо и сунул в карман. Нужно сначала заучить этот шифр, а потом уже расправляться с ни в чем не повинным листком, как заблагорассудится.

Путь по извилистой тропинке к дому показался совсем коротким. В особенности когда стало понятно, что в доме уже не спят.

– Не думаю, что справлюсь, – донеслись до Джея мамины слова. – Не смогу врать так убедительно, как ты делаешь каждый день.

Ответ

заставил Джея почти бегом преодолеть последние несколько шагов до двери. Голос, который в этом доме был слышен лишь из радиоприемника, да и то редко.

– Тебе не обязательно врать, достаточно просто не говорить о некоторых вещах. В остальном сможешь быть вполне искренней.

– До чего знакомо.

Мамин голос был полон желчи. Совсем на нее не похоже. Первым вопросом, который Джей задал, открыв дверь в гостиную, был:

– Расскажете, что тут происходит?

Оба разом повернулись к нему. Мама – растерянно и чуточку испуганно, словно ее застали зачем-то постыдным, но уже через мгновение взяла себя в руки. Перебежчик же – Этельберт, конечно Этельберт, пора бы начать звать по имени отца своей девушки – окинул Джея таким странным взглядом, что тому стало не по себе.

– Ты так вырос, – проговорил тот совсем тихо.

Еще бы, конечно вырос. В последний раз, когда они виделись, мельком, на праздновании десятилетия падения Барьера, Джей был головы на две ниже.

– А вы поседели, – ответил он, чем вызвал у Этельберта невеселую усмешку. – И все же, чем обязаны?

Вспомнив о правилах вежливости, протянул Этельберту руку, которую тот, чуть помедлив, пожал.

– Предлагает мне выступить сегодня в его передаче, – объяснила мама.

– Совсем небольшое интервью, – кивнул Этельберт. – Думаю, людям интересно будет узнать мнение твоей мамы.

«Судя по тому, что я только что слышал, это будет не совсем ее мнение», – Джей поглядел на опустившую плечи маму, коротко кивнул в сторону кухни.

– Выйдем на минутку, – тут же спохватился и уточнил у Этельберта: – Вы же не будете против?

Ответа дожидаться не стал, подхватил маму под руку и вывел из гостиной.

– Зачем ты это делаешь? – спросил, едва успев закрыть за собой дверь. Положил руки маме на плечи. – Ты же всегда была против публичности. И в доме-то этом мы поселились, чтобы быть подальше от чужих глаз.

– Все в жизни меняется, – мама попыталась улыбнуться, но тут же отвела взгляд, помрачнев. – Нам почти не на что жить. С охотой у твоего отца все хуже, приходится пропадать в лесу целыми днями. А мне запретили лечить людей. Сказали, что если продолжу, будут проблемы с законом.

– Но ты ведь все равно продолжишь? – ни секунды не сомневаясь в ответе, уточнил Джей, на что мама неуверенно кивнула и так же неуверенно улыбнулась.

– Ничего, это временные трудности. Но лишние деньги нам не помешают, а Берт предлагает неплохо заплатить за несколько минут на радио.

Джею осталось лишь развести руками. «Скоро тебе не нужно будет через себя переступать», – только эта мысль и согревала, несмотря на обещающий быть жарким день. Он вернулся в гостиную, с насупленным видом уселся в кресло в самом углу, наблюдая, как Этельберт разворачивает посреди комнаты записывающую станцию. Весьма быстро и ловко разворачивает, несмотря на всю ее громоздкость.