Дворцовые перевороты
Шрифт:
Пожалуй, главная отрицательная черта Павловского правления – неумение доверять людям, подбирать друзей и соратников и расставлять кадры. Все окружающие – от наследника престола Александра до последнего петербургского поручика – были под подозрением. Император менял высших сановников так часто, что они не успевали войти в курс дела. За малейшую провинность могла последовать опала. Впрочем, император умел быть и великодушным: из тюрьмы был освобожден Радищев; ссора с Суворовым закончилась тем, что Павел просил прощения (а потом произвел полководца в генералиссимусы); убийце Петра III Алексею Орлову было назначено «суровое» наказание – при перенесении праха Петра III
И все же кадровая политика императора была в высшей степени непредсказуемой. Самые преданные ему люди жили в той же постоянной тревоге за свое будущее, что и записные придворные негодяи. Насаждая беспрекословное подчинение, Павел часто притеснял честных людей в своем окружении. На смену им приходили подлецы, готовые выполнить любой поспешный указ, окарикатурив императорскую волю. Сначала Павла боялись, но потом, видя бесконечный поток плохо исполнявшихся указов, начали над ним тихонько посмеиваться. Еще 100 лет назад насмешки над подобными преобразованиями дорого бы обошлись весельчакам. Но Павел не имел такого непререкаемого авторитета, как его великий прадед, и в людях разбирался хуже. Да и Россия была уже не та, что при Петре: тогда она покорно сбривала бороды, теперь возмущалась запрещением носить круглые шляпы.
Вообще все общество было возмущено. Мемуаристы потом представили это настроение как единый порыв, но каждая часть общества имела свою причину для возмущения, и эти причины были часто противоположны.
Боевые офицеры школы Суворова были раздражены новой военной доктриной; некоторые генералы беспокоились о сокращении своих доходов; гвардейская молодежь недовольна новым строгим уставом службы (где же прежняя гвардейская вольница). Высшая знать империи – «екатерининские орлы» – лишена была возможности смешивать государственные интересы и личную выгоду, как в былые времена; чиновники рангом пониже все же воровали, но с оглядкой; городские обыватели злились на новые указы о том, когда они должны гасить свет и какие сюртуки носить.
Однако многие ясно видели несправедливости предыдущего царствования. Большинство окружения было убежденными монархистами (что и понятно). Павел мог бы найти в них опору для своих преобразований, надо было только дать больше свободы в действиях, не связывать руки постоянными мелкими распоряжениями. Но царь, не привыкший доверять людям, вмешивался буквально во все. Он один, без инициативных помощников, хотел управлять своей империей. В конце XVIII века это было уже решительно невозможно. Да и сейчас один из главных секретов успешного руководителя состоит не в том, чтобы самому качественно выполнять всю работу предприятия, а найти таких профессиональных и толковых заместителей, которые бы организовали дело «на местах» и отвечали каждый за свою территорию.
Внешняя политика Павла выглядела странной именно из-за того же архаического принципа, положенного в ее основу. Невозможно было вести европейскую дипломатическую игру на рыцарских началах. Свою внешнюю политику Павел начинал как миротворец: он отменил и готовящееся вторжение во Францию, и поход в Персию, и очередные рейды Черноморского флота к турецким берегам, но отменить всеевропейский мировой пожар было не в его силах. Объявление в гамбургской газете, предлагавшее решить судьбы государств поединком их монархов с первыми министрами в качестве секундантов, вызвало всеобщее недоумение. Наполеон тогда открыто назвал Павла «русским Дон Кихотом», остальные главы правительств смолчали.
Тем не менее долго стоять в стороне от европейского
Русский экспедиционный корпус под командованием Суворова уже в апреле 1799 года был готов к вторжению во Францию. Но это не вязалось с планами союзного австрийского правительства, стремившегося округлить свои владения за счет «освобожденных» итальянских территорий. Суворов был вынужден подчиниться, и уже к началу августа Северную Италию полностью очистили от французов. Республиканские армии были разгромлены, крепостные гарнизоны сдались. Не менее серьезно показала себя объединенная русско-турецкая эскадра под командованием ныне причисленного к лику святых адмирала Федора Ушакова, освободившая с сентября 1798-го по февраль 1799 года Ионические острова у побережья Греции. Далее эскадра Ушакова, имея минимальное количество морской пехоты, провела операции по освобождению Палермо, Неаполя и всей южной Италии, закончившиеся 30 сентября броском русских моряков на Рим.
Союзники России по коалиции были напуганы такими впечатляющими военными успехами. Им вовсе не хотелось усиливать авторитет Российской империи за счет Французской республики. В сентябре 1798 года австрийцы оставили русскую армию в Швейцарии один на один со свежими превосходящими силами противника, и только полководческое искусство Суворова спасло ее от полного уничтожения. 1 сентября Ушакова без предупреждения покинула турецкая эскадра. Что же касается англичан, то их флот во главе с Нельсоном блокировал Мальту и не подпустил к ней русские корабли. «Союзники» показали свое подлинное лицо. Разгневанный Павел отозвал Суворова и Ушакова из Средиземноморья.
В 1800 году Павел заключил с Наполеоном выгодный для России антианглийский союз. Франция предложила России Константинополь и полный раздел Турции. Балтийский и Черноморский флоты были приведены в полную боевую готовность. В то же самое время с одобрения Наполеона 30-тысячный казачий корпус Орлова двигался на Индию через казахские степи. Англия оказалась перед лицом страшной угрозы.
А что если интересы Англии и внутренней российской оппозиции совпадали?.. Британская дипломатия в Петербурге пустила в ход все свои средства и связи, чтобы разворошить тлеющий внутренний заговор. Огромные суммы из английского посольства золотым дождем пролились на благоприятную почву. Ростки заговора поднялись и окрепли.
Заговор
Реформы Павла, изменение внешнеполитического курса России: поражение России, распад коалиции, разрыв с Англией, сближение с наполеоновской Францией, план совместного русско-французского похода в Индию с целью ослабления Англии – все это вело к большим переменам. Тревожное состояние умов в Петербурге вполне совпадало с планами лиц, стремившихся к устранению Павла от престола и к установлению в России регентства, так как казалось, что государь страдает психическим расстройством, во всяком случае именно такое мнение распространяла заинтересованная сторона. Мысль о возможности установления регентства укреплялась подобными примерами, бывшими незадолго до этого времени в Англии и Дании.