Дворянство. Том II
Шрифт:
Кот недовольно заурчал в клетке, проецируя мне свои мысли, отчего я заулыбался ещё шире прежнего.
— Нет, Максим, — я потянул к брату руку, но тот успел вильнуть в сторону, чтобы вновь не попасться в мой цепкий захват. — Это со мной. Просто дома оставлять нельзя, жрёт всё, что видит.
— Экий паразит, — парнишка разогнулся, погрозил пальцем Кате, со словами «не открывай», а сам, подхватив пакет с тортом, пошёл в сторону кухни, где вовсю плескалась вода.
«Ты же выпустишь меня? — тут же заговорил Кактус. — Ты это…
«А потом я тебя фиг загоню обратно, — ответил я. — Не, дружище, давай-ка ты потерпишь и посидишь внутри, хорошо?»
«Я тебе это так не оставлю! — послышалась угроза, а вместе с ней в стенку переноски заскребли лапки. — Гадость какая этот пластик! Даже не зацепишься!»
«И это мне говорит существо, которое своими зубами может дверь прогрызть?»
«У двери есть углы… — пожаловался кот. — А здесь всё гладкое и округлое. Думаешь, я не пытался?»
Конечно, я об этом думал, поэтому и выбрал подобного типа «стены». Не прогадал, как показала практика. Правда, меня всё равно не покидала мысль, что надо мной просто издеваются. С Кактуса станется специально усыпить мою бдительность, чтобы потом в самый неожиданный момент этим воспользоваться.
Переноску поднял с пола, отчего услышал ругань в свой адрес, и вместе с котом зашёл на кухню, где… стояла мама и мыла посуду. На ней не было «лица». Бледная, дёрганная… на меня не смотрела.
Сначала я подумал, что она просто меня не ожидала, но… Макс же залетел с тортом на кухню. Явно он сказал, что я пришёл…
— Привет, мам, — вяло улыбнулся я, после чего тарелка в её руках выскользнула и разбилась.
Момент серьёзного разговора был оттянут мамой до последнего. Мы молча пили чай, поедая куски торта. На все типичные вопросы, мол, как дела, как на работе, она отвечала просто и коротко. Хорошо, нормально, удовлетворительно и… как сам?
И лишь после того, как Катя и Максим, переглядываясь, покинули комнату, а Кактус начал недовольно урчать в клетке, я начал:
— Мам, почему ты не сказала мне правду?
— Какую правду? — она сделала удивлённое лицо, но даже на нём читалась напряжённость.
Она не умела врать вот так вот, глядя в лицо, а уж тем более, что-то скрывать. Мимика сразу всё выдавала.
— О том, кто на самом деле укусил Катю. Почему ты мне всё сразу не рассказала? А?
— Я всё честно сказала, — сухо ответила она, а её руки предательски затряслись.
«Врёт, — тут же прокомментировал Кактус. — Нагло врёт. Выпусти меня, сейчас она во всём признается!»
«Эй, плохой полицейский, — тут же осадил его я. — Ты это… не перебарщивай, это моя мама, а не какая-то знакомая. Понял меня?»
Не знаю, добавил ли я в мысль какую-либо интонацию, но Кактус тут же замолк.
То, что она говорила неправду, было и ежу понятно. Тем более что над её макушкой услужливо показывалось красное сияние. Но…
— Ты знала, что это был Вадим. А точнее, блондинка из его компании. Ты знала, что это она её укусила, и ты скрыла это от меня. Ради чего? Защитить Вадима? Зачем это вообще делать?
— Ярослав, я… — она всхлипнула и закрыла лицо руками. — Я даже не знаю, с чего начать… да ты и сам всё знаешь.
— Ничего я не знаю! — несколько резковато ответил я, но было уже поздно смягчать разговор. — Рассказывай давай! Я же тоже часть семьи.
— Знаешь, — сквозь всхлипы парировала она. — Ты же принёс лекарство от одержимости! Ты не дал Кате погибнуть!
Я замолк, соображая, что она только что сказала, но тут не выдержал кот.
— Ярослав, у тебя что… в семье есть носители?
Голос кота напугал маму. Она отняла руки от лица, вытирая слёзы, посмотрела по сторонам и, не понимая, откуда зазвучал голос, уставилась на меня.
— Эй, дамочка, ты что-то знаешь про нас?
Собранности моей маме было не занимать. Хоть она и задрожала от ужаса, а, точнее от того, что это вот… зеленоглазое создание разговаривает, она…
Она не закричала. Она не схватила тряпку или что-то ещё, чтобы неестественный процесс животного прекратился. Мама медленно встала, на шатающихся ногах подошла к двери и закрыла её, не забывая защёлкнуть щеколду.
— Мам? — осторожно заговорил я.
— Такого… за всю свою жизнь я ещё не видела, — с лёгкой улыбкой на лице, ответила она. — И откуда это у тебя говорящий кот?
— Не говорящий, а разумный. И не кот, а гордость поколений, — съязвил Кактус. — Так что, как вас там…
Я хотел, было, шлёпнуть по переноске, чтобы Кактус начал фильтровать тон и манеру общения, но мама ответила. Спокойно, как ни в чём не бывало.
— Меня зовут Светлана Ивановна. Для друзей, просто Света. А вас как, пушистое создание?
— Господь бог, — опять съязвил кот и развернулся задницей к дверце. — Вы это… общайтесь. Я послушаю.
Я был удивлён спокойствию мамы, а она, в свою очередь, держалась молодцом. Когда она заговорила, мне казалось… что всё в этой жизни пошло в тартарары ещё задолго до того, как на меня свалился этот чёрный бес.
Мой покойный дедушка, который умер, когда мама была всего лишь подростком, ещё до того… как я появился, был одним из тех, кто… знал правду.
Но начнём с самого начала.
— Когда мне было шестнадцать лет, и отец только-только получил эту квартиру, — мама протянула мне свежезаваренный чай, — в нашем микрорайоне начали пропадать люди. Папа, как полковник милиции, даже дома не ночевал и не застал заболевание мамы. Многое упустил, как оказалось.
Эту историю я уже слышал и не один раз. Правда, в другом ключе. Мама часто вспоминала на годовщину смерти её родителей, как они… как они всю жизнь мечтали умереть в один день и рядом, а умерли в разных местах… в один день.