Дворянство. Том V
Шрифт:
— И это всё? — удивился я. — А как же защита?
— Придёт время, я скажу тебе, когда и куда приходить, если такая ситуация будет, — не отнимаясь от телефона, ответил он. — Можешь взять с собой свою подругу, если хочешь.
Увидел мою реакцию, махнул рукой и вежливо сказал: «А теперь вон отсюда».
То, что Владимир Петрович и малой части про меня не знает, заметно облегчало мой процесс саморазложения. Казалось бы, держишь всё это втайне, а предатель находится там, где его не ждали. Нет, несомненно, Кактус был редкостной сволочью, но уж я никак не ожидал, что тот будет настолько нагло работать на два фронта. И скажите, когда это он всё и везде успевал?
Анна встретила мои слова с недоверием. Не сказал бы, что она испугалась такого деанона, но тем не менее напрочь отказалась куда-либо ездить. Лишь «выдохнула» оттого, что её, возможно, не будут преследовать. Ключевое слово «возможно».
У Жожобы была Анастасия Ветрова, очень сильный дикий, которого я смог обезвредить, а значит, Аня не под прицелом и не в списке «Надо сожрать».
А ещё, Аню именно сегодня понесло на нежности. Она до последнего не соглашалась с тем, чтобы я уходил спать на кухню. Поэтому, слегка толкаясь из-за тесноты одного одеяла, мы расплылись в объятиях и уснули. Дорогу в аэропорт, к слову, я проспал.
Если бы не звонок Владимира Петровича, то я и не встретил бы загадочного девианта со способностями, которым можно позавидовать. Но тем не менее в двенадцать я стоял с плакатом, добродушно переданным мне водителем, на котором было написано: Великий. Стоял в ожидании рейса из другой страны.
А когда увидел человека, от которого пахло смертью, у меня даже сомнений не осталось, что вот он, тот самый девиант, о котором говорил Владимир Петрович. И что было самым занимательным, он был сильнее его. И меня тоже. Я не видел его сердца, хотя чувствовал его превосходство надо мной.
Это же сколько он носителей съел на самом деле, что я настолько сильно ощущаю от него опасность?
Федя, а точнее, Фёдор Сумкин, как он сам и представился, был на вид добродушным со стариком, со вставными золотыми клыками, осанкой спортсмена и улыбкой маньяка. Однако пышные брови, мимические морщинки уж явно никак не говорили о нём, как об опасном убийце.
— Федя Сумкин, — протянул он руку. — А ты?
— Ярослав Волконский, — осторожно протянул руку в ответ. — Наёмник Владимира Петровича Жожобы.
— А что, старый разгильдяй не удосужился встретить своего давнего друга? — искренне удивился он, улыбаясь, отчего он ещё больше стал похож на маньяка. — Совсем страх потерял?
— Видимо, — спокойно ответил я. — Дела и всё такое.
— Ну пошли, мистер «Всё такое», — позволил он себе шутливые интонации. — Показывай мне родину.
Показать родину не получилось. В момент, когда мы сели в машину с личным водителем Владимира Петровича, пурга стала в разы сильнее. И ничего, кроме белого «плена» мы так и не увидели. Зато стоило нам приехать в торговый центр, как там собралась целая делегация.
Для меня, видеть столько магов и мутантов в статусных костюмах было непривычно. А они пришли поглазеть на Сумкина. Причём чуть ли не в ноги ему кланялись, когда он переступил порог этого комплекса. Словно я опять побывал в кабинете Виктории, где мне кланялась Света.
И среди этих вот знатных персон, виднелся и Владимир Петрович, который в своей манере сильнейшего горделиво смотрел на меня и на Федю. А стоило Фёдору подойти к нему, как тот просто молчаливо протянул руку, похлопал по плечу и позвал нас за собой.
— Что это за клоуны? — вполне громко спросил Сумкин, оборачиваясь на толпу, которая пошла за нами вслед. — Твои рабы?
— Гости, — улыбнулся тот. — Думал я вчера, Федечка, думал, — он покосился на меня, в непонятном мне жесте то ли мне нужно было уйти, то ли не отставать. — Ну не могу же я своего дорогого друга оставить под опекой Ярослава. А то, глядишь, заберёшь его у меня.
— А зачем мне твой мутант? — заулыбался девиант. — Пацан молодой, чего ломать жизнь-то ему?
— А об этом, мой дорогой друг, — мы поднялись на второй этаж, где среди прочих магазинов виднелась очень яркая и дорогая вывеска. — Узнаешь за обедом!
Сидя за столом в компании двух сильнейших носителей симбионтов, я чувствовал себя как-то не в своей тарелке. Нет, не двух, а, пожалуй, одного. Сердце Владимира Петровича было открытой книгой для меня, когда сердце Сумкина — закрыто.
Они вели вполне приятельские беседы, не затрагивая ничего, что касалось бы меня. А я ковырялся вилкой в полупустой тарелке с каким-то полупрожаренным куском мяса, который не вызывал у меня аппетита.
Понятное дело, это мясо было приправлено или вымочено в Ихоре, но какого-то сверхъестественного восторга я не испытал. Как и не испытал прилив сил от еды для мутантов.
А вот Сумкин то и дело, между рюмкой, хвалил местную кухню и заверял Жожобу, что в Австрии такой еды не делают.
Конечно, старого мутанта это тешило, но не так, чтобы он начал, откровенно говоря, пресмыкаться перед гостем, пытаясь выпятить грудь как можно сильнее. Наоборот, вёл себя достаточно скромно, на моё удивление, и не позволял себе ничего лишнего. Но всё изменилось в определённый момент, и когда мне принесли новое блюдо, а старое забрали, разговор, как и тематика, изменилась.
— А теперь, Петрович, — Федя склонился чуть над столом и внимательно посмотрел на мутанта, — скажи мне, зачем ты так долго звал меня в гости? Я не поверю, что ты соскучился по мне, вот хоть убей не поверю.
— Думал позвать на переворот, — тут же спокойно ответил Жожоба. — А он и так без меня прошёл.
— Что за переворот? — заинтересовался девиант, а я тут же понял, что Жожоба врёт, как дышит. И свечение над его головой я явно увидел.
Только вот меня смутило другое. Фёдор не увидел вранья и спокойно слушал монотонную речь о том, что магов пора смещать и пора бы мутантам брать власть в свои руки. Я покосился на два фужера, высушенные двумя приятелями, с далеко не слабым напитком и, кажется, понял, для чего он.