Двоякая история
Шрифт:
Теперь я нисколько не сомневался, что заусенец в камере это дьявольская усмешка. Как острая кость, брошенная голодной беззубой собаке. Жена развелась со мной, чтобы выйти замуж за лучшего друга.
— Спасибо за презент… Хорошая ботва где-то выросла, крепкая! — я поднял глаза и посмотрел на вмиг побледневшего Серёдкина. — Да не бойся, не сдам…
— Ты сам во всём виноват! — Лиза вскочила на ноги, стул с грохотом упал. Она метнулась к двери, но Серёга перегородил ей путь.
— Ты должна ему сказать! Ты должна объяснить! — говорил он, потряхивая её за руки.
Лиза перестала рваться к выходу. Она высвободила руки и с опущенной головой медленно вернулась назад.
— Я беременна, Вадим… Тридцать пять лет это слишком… Я… я не смогу в одиночку… — говорила она с дрожью в голосе.
Ребёнок… Папа… Близнецы… Не откажемся… Неясные воспоминания зашевелились в моих мозгах. Как дежавю…
«Что ты подумал, глядя на бармена?» — всплыл в памяти голос того, другого «я» из аномалии. Точно! В «Весёлом гноме», глядя на клетчатый жакет парнишки-бармена, я ощутил «дежавю»! Подумал, что пора бы остановиться, воспользоваться прыг-скоком, выспаться перед экзаменом… Но как этот «я» узнал то, что известно только мне? Чёрт, глупый вопрос… Неужели он это я?! Тот я, который вовремя скакнул назад и не проспал госэкзамен? Получил государственное образование и стал… Не может быть! И близнецы, и крылатый Горький — эта пространственно-временная аномалия — всё это искусно создал он, то есть «я»! Пазл магнитным щелчком сомкнулся в моей голове. Я моргнул, и в этот момент моё сознание как бы слилось с сознанием того, другого «я». Все бесчисленные сценарии бытия, из которых я убегал, не убегал или мог убежать с помощью ретранслятора — никуда не исчезли. Они существуют. Подумать только — я сам и моя жизнь это всего лишь один из возможных бесчисленных вариантов!
После ухода Лизы к Серёдкину я бы вскрыл себе вены в камере. Не появись «я» из параллельного мира или бог знает откуда, и не устрой мне это маленькое шоу с Горьким и моими пацанами — чёрт подери, я бы так и сделал — клянусь! «Я» предостерёг меня от самоубийства… Но зачем «мне» из параллельной жизни помогать мне настоящему? Возможно, наши реалии связаны, и если я умру здесь, то что-то произойдёт и в других бесчисленных параллелях. Возможно, этот «я» преследует какие-то личные цели. Это уже не важно. «Я учёный» уберёг «нас» от моей фатальной ошибки, приоткрыл будущее, подарил смысл жить дальше — это главное!
— Будет двойня… — ответил я, улыбнувшись. — Оба мальчишки!
Лиза подняла мокрые от слез, изумлённые глаза. Переглянулась с Серёгой, у которого от удивления отвисла челюсть. Кажется, они знали, и теперь терялись в догадках, откуда это известно мне?
— Серый, береги её, — сказал я, поднявшись со стула.
— Милая, а ты… — я осёкся. — Ты тоже береги себя и наших… мальчиков.
Прошло семь лет. Как и предполагалось, у Лизы родилась двойня. Она прислала мне свою фотографию с детьми. На фото была короткая надпись, сделанная её рукой, и мне не хочется произносить эти драгоценные слова всуе, чтоб не сглазить.
Прав был Горький или чёрт знает кто, явившийся мне во временной аномалии. Важно не то, что вокруг тебя, важно — что внутри тебя. Если в душу попало семя веры — главное, не смотря ни на что уберечь его, и тогда вера принесёт свои плоды.
С улыбкой на лице, насвистывая «Семейку мамы Джуди», я с большим удовольствием собираю розетки. Быть может, Серёга купит эту дешёвку в подземном переходе и установит её в моём гараже. Розетка будет видеть моих близняшек, будет смотреть на них моими глазами. Может, они даже дотронутся до неё, и я обязательно это почувствую. Может, Лиза, глядя на неё, вспомнит что-то хорошее из нашей жизни. И может быть, приснится мне во сне… Как хорошо, что на тысячу разных «может» кое-что одно я знаю наверняка.