Двойная звезда
Шрифт:
— Я всерьез подозреваю, что ты заодно с врачами. С какой стати ты подсовываешь мне какую-то девушку?
— Если ты хоть на минуту остановишься, я скажу тебе правду.
Его остановило не любопытство. Очень сдержанная, Лида за все эти годы никогда не говорила с ним с такой нежностью, и от этой нежности у него подкосились ноги.
Рядом была скамейка, но он сел прямо на землю к ее ногам.
— А правда, как и полагается, жестока, не так ли? Лучше присесть, чтобы она не сшибла меня
Он посмотрел на нее в насмешливом ожидании, весь какой-то нахохлившийся. Что это было — галлюцинация? Лида стояла перед ним совершенно такая же, как и прежде, не по-женски спокойная.
— Нильс, еще когда нас отделяло от Земли два световых года, я примирилась с мыслью, что возвращение для нас будет означать расставание.
— А другие как, порасставались? — Он не знал этого, потому что сознательно перестал интересоваться их судьбами.
— Большинство. Но в конце концов это произойдет со всеми. Останься мы вместе, мы превратились бы в праисторическое племя среди современной цивилизации.
— Тогда почему ты не возвратилась с ними?
— Не из боязни, что мы расстанемся. Вероятно, по тем же причинам, что и ты. За пятьдесят лет мы, безусловно, стали очень похожи друг на друга.
— Нет, ты не успела передать мне свое коварство, — весело сказал он, фыркнув в усы. — Два световых года назад я и не думал о расставании.
— Не будь лицемером, — упрекнула она. — Уж так у тебя и не было времени помечтать о том, как будут прыгать наши потомки вокруг знаменитого Нильса Вергова.
— Как видишь, я соорудил одноместную спальню в общественном месте.
— Чтобы тебя разбудили, еще…
— А не объяснила бы ты мне, разумная женщина, что меня разбудит? Только не докторскими, а своими словами.
— Страх, Нильс. Обыкновенный человеческий страх. Только тебе трудно в этом признаться. Ведь все привыкли к тому, что Нильс Вергов всегда самый смелый, самый хладнокровный, самый, самый, самый… .
— Но ты видела меня хоть раз в полете испуганным больше других?
— Сейчас и для меня Земля пострашнее чего другого.
— Глупости! Там по крайней мере есть тысяча мест, где я могу поставить себе койку без того, чтобы мимо каждый час не проходил прогуливающийся потомок.
Услышав приближающиеся шаги, он вскочил с земли, досада его сменилась гневом из-за того, что он инстинктивно соотносил свои действия с этими потомками. Нильс снова помчался по аллее, но ослепленный гневом побежал навстречу шагам. А может, его подтолкнула интуиция? И уж, конечно, интуиция заставила его воскликнуть это ужасное: «Зина?».
— Нильс? — отозвалась неуверенно девушка: в джунглях седеющих волос она не смогла сразу разглядеть знакомые черты.
Лида за его спиной, словно
— Кто вы? — рыкнул он. — Извините, что так…
— Зина, — испуганно ответила девушка. — Ты меня не узнал, Нильс? Я очень боялась, что ты меня не узнаешь.
— Хватит глупостей! Врачи что ли вас такую придумали?
— Но я действительно Зина, Нильс. Можно, я объясню тебе все?
На Нильса снова напал тот самый смех, который так беспокоил медицинскую комиссию.
— Ты посмотри на нее, Лида! В конце концов они решили пронять нас своими фокусами.
Не только врачам противостояли эти двое, они все время сопротивлялись и техническим новшествам, которыми их встретило новое человечество. Он с циничной придирчивостью оглядел смущенного двойника прежней Зины.
— Может, хоть таким путем я им поддамся. Совсем как настоящая.
— Нильс, — покраснела девушка, — я не фокус, не голография. Я много раз пыталась попасть к тебе, но мне не разрешали. Я должна тебе все объяснить.
Он повернулся к Лиде, которая уже улыбалась со свойственным ей железным спокойствием.
— И голос такой же, — подтвердила она. — Значит, вас зовут Зиной? — Она умышленно употребила разделяющее их «вы», которое современные люди употребляли очень редко. — А чего вы от нас хотите, милая Зина? Интервью?
Ух, каким злым становилось порой это Лидино хладнокровие, в поле действия которого он находился пять десятилетий. Куда девалось ее великодушие, с каким она минуту назад отдавала его современным девушкам?
— Мне нужно тебе все объяснить, Нильс! — взмолилась девушка, схватившись за старинную сумочку, висевшую у нее через плечо.
— Только ему? — спросила Лида.
— У меня нет от нее тайн, — сказал Нильс. — И потом — почему вы знаете только меня? Это же Лида, Лида Мэй!
Этот вопрос словно отрезвил Лиду, и она настойчиво сказала:
— Иди, Нильс! Мы уже не на корабле, тут у каждого есть право на тайну.
Нет, не великодушие руководило ею, когда она оставляла его наедине с девушкой, а предусмотрительность — ей самой тоже нужны тайны.
Нильс протянул девушке руку, та с радостным облегчением сразу же положила свои пальчики на его широкую ладонь, но он тут же отдернул ее, словно обожженный неожиданным теплом чужой женской плоти, и рука девушки резко опустилась вниз. Белочка взмыла на ближайшее дерево, Нильс виновато засмеялся.