Двойник. Арка 2. Том 2
Шрифт:
— Да будет тебе ворчать, — пробурчал в ответ тролль, укладываясь обратно, — я же пятками в неё не упираюсь. Вечно ты готов ворчать по поводу и без повода… волосатик.
Я отвернулся, желая снова заняться едой. Однако пару секунд спустя звук упавшего тела заставил меня повернуться обратно.
Лежанка со стороны опорной балки была развязана, упавший тролль лежал на спине, а сверху на него сел Зикард, схватив за шею и ощутимо давя на неё. Тролль хрипел, безуспешно пытаясь вырваться и бормоча непонятные ругательства. Я искоса посмотрел на Роднета — тот, как ни в чём не бывало, разбирал свой самострел. Как видно, это был уже своеобразный устоявшийся ритуал. Тролль ещё
— Ладно, ладно, — прохрипел бедняга, — беру свои слова обратно. Прости за волосатика. Отпусти меня.
— Не так быстро, — ответил Зикард, ослабляя хватку, чтобы его собеседник мог дышать, — куда пропала вся еда? Я превосходно вижу, что запасник пустой. Там мяса на три дня было. В эту хату на отдых только через четыре дня смена придёт. Ты что, сам все сожрал?
— А хоть бы и так — что с того? — недовольно пробурчал тролль.
— Таркус, ты что, с ума сошёл? — неожиданно искренне и с испугом сказал Зикард, — да разве можно есть столько мяса за раз? Ты что, не знаешь, к каким это последствиям может привести?
— Да как же не знаю, — снова, задёргавшись, прорычал Таркус, — вы этим мне мозги постоянно и полощете! А только плевать я на это хотел, ясно тебе?! Вам вон хорошо, у вас подруги-жёны есть и детки, хотя обоим даже двадцати пяти нет! А мне уже тридцать четыре, и я никому не нужен! И не буду нужен, такой неудачник! Так что хватит меня поучать, это моя жизнь, как хочу её жить, так и буду. И слезь с меня, в конце концов!
Зикард вздохнул, но больше не стал удерживать беднягу в столь унизительном положении. Поднявшись, он направился ко мне: я в этот момент осторожно размораживал мясо, которое в дорогу благоразумно заморозил. Таркус тем временем принял сидячее положение, потирая шею.
— Вы ещё и перед чужаками меня так опозорили, — хмуро сказал он, увидев нас, — ну удружили, так удружили, родичи, нечего сказать. Кто они хоть такие?
— А возьми и догадайся сам, — подал голос Роднет с другого угла, — раз ты считаешь, что идёшь в ногу с жизнью и в курсе, что вокруг тебя творится — попробуй узнать, кто к нам в гости пожаловал.
— Ой, молчали бы уже, — не выдержал я, колдуя над мясом, — сами-то продвинутые дальше некуда, а пока я сам не сказал своего имени — в упор не узнавали.
— Там другое, — пояснил Зикард, подойдя ко мне и оценивая ситуацию, — там мы не знали вас, и из соображений безопасности действовали иначе, и голова у нас была другим занята. А тут спокойная обстановка, раз мы вас сюда привели, то показываем: вам можно доверять. Ну, по крайней мере, мы рассчитываем на твоё честное имя и полагаем, что это так. Ты тут что, готовить собрался?
— Конечно, а почему нет? — ответил я, закончив с мясом и принимаясь за крупу, — у вас, судя по всему, никакой еды нет. А голодными ходить как-то не с руки. Вы-то, может, на дежурстве своём за день чего-то и пожевали, но вот ни у меня, ни у моих ребят за весь день во рту маковой росинки не было.
— И как же ты будешь её варить? — ухмыльнувшись, спросил Зикард, — питьевой воды здесь нигде нет.
— Ну, уж извини меня, но для мастера магии воды эта проблема решаема, — фыркнул я в ответ, — за окном вон снега ещё сколько осталось. Приманил, отфильтровал — готово.
Таркус, тем временем тоже подошедший, при словах «мастер магии воды» встрепенулся и обошёл меня с другой стороны, чтобы увидеть моё лицо.
— Синие глаза, — прошептал он, — Ты Дамиаш, он же Дэмиен, Герой Авиала. Какая честь видеть тебя на наших землях, — он склонил передо мной голову.
— Боюсь, вы очень скоро перемените своё мнение, почтенный Таркус, — хмыкнул я, в очередной раз удивившись, как много народу, вопреки заверениям Кичандаша на Земле, в курсе моих первых похождений по Авиалу, — ведь здесь я для того, чтобы надоедать вашему мастеру магии земли просьбами о том же, о чём его просили людские послы не столь давнее время тому назад.
— Да какое это имеет значение? — ответил Таркус, уходя обратно к своей лежанке, — твой подвиг достоин похвалы — ты вошёл в этот проклятый Храм, готовый умереть за этот мир, хотя даже не принадлежишь ему. И то, что ты выжил, ничуть не преуменьшает его значимости. Не мог бы ты рассказать, что же там было? — спросил он, снова завязывая гамак и укладываясь в него.
— Я не желаю об этом разговаривать! — впервые за очень долгое время в моём голосе прорезалась сталь. И обстановка в хижине сразу переменилась. Мои спутники, до этого тихонько переговаривавшиеся, разом умолкли. Молчал и Зикард, подошедший к Роднету с явным намерением что-то ему сказать.
— Извините меня, — тихо сказал я минуту спустя, — не хочу переживать это по второму разу. Одного с головой хватило. Плохо там было, очень плохо. Думаю, этого достаточно.
Но полностью разрядить обстановку мне не удалось. Даже когда я сварил-таки свою кашу с мясом и позвал всех к столу, всё равно на меня смотрели, как на пороховую бочку.
Поспешно расправившись со своей порцией, я вышел из хижины проветриться на сон грядущий.
Проклятье, как же прав был Аорташ! Гнев — это как паутина, которая готова налипать на тебя снова и снова, и ты вынужден бороться с этим до бесконечности. И — что самое ужасное — себя так легко оправдать! Ведь я был в этом Храме? Был! Страдал за Авиал? Страдал! Так почему же я, спрашивается, не могу позволить себе чуть больше?
Потому что не могу. Движение, развитие собственной души, своего разума, жизненного опыта может идти только вверх. Или вниз. Даже стоять на месте возможно гораздо меньше, чем кажется — после этого начинаешь медленно, но верно соскальзывать. И это та причина, по которой многие герои, звёзды, знаменитые люди порой так плачевно заканчивали свою жизнь: им казалось, что предел уже достигнут, и дальше рваться вверх смысла нет. И падали… И я в растерянности… Я не хочу падать вниз, но и куда рваться выше — тоже не вижу… Что ж, сейчас самое главное — это обелиски. А дальше — будет видно…
— Эй, Дэмиэн, — окликнул меня из хижины Зикард спустя полчаса, — мы укладываемся спать. Но лежанок пять — на всех не хватит. Так что на ночь выставим дозор. Будет необходимость — поменяемся.
— Превосходно, — безразлично ответил я, — я буду дежурить со своей стороны первый, ну и вы ставьте дозорным одного. Моим скажи, чтобы ложились.
Тролль кивнул и скрылся в сторожке. Я же впервые за очень долгое время снова обратил внимание на небо Авиала. И в самом деле, целых две луны — на идеально чистом небе, усыпанном звёздами, это было очень красиво. Одна из Лун сейчас находилась примерно в трети уходящей фазы, вторая же чуть больше половины фазы прироста. Дни, когда обе Луны полностью видны на небе — очень большая редкость… и в Храм я входил как раз в один из таких дней. Но важно другое — по ночам, как говорилось во многих книгах по волшебству, особо одарённые маги воды испытывают прилив сил. Однако ко мне это не относилось — я со своим браслетом находился на одном уровне силы постоянно. И это было немного грустно.