Двойное подчинение
Шрифт:
Не знаю, сколько я так просидела, но длиться бесконечно это не могло. Встав, я осмотрелась по сторонам, ища, чем бы прикрыться, но увидела лишь собственное, висящее на спинке стула платье и нижнее бельё, лежащее рядом.
Голова была мутной и побаливала, тело всё так же ныло неудовлетворённостью. Не найдя ничего я, как была голая, прошла через весь номер к двери ванной и только очутившись внутри, смогла выдохнуть. Здесь, в маленькой комнатке, я будто бы почувствовала себя отгороженной от всего мира. Прижалась спиной к прохладной кафельной стене,
— Ненавижу, — слетело у меня с губ, и я с досадой ударила о стену ладонью. — Ненавижу…
Вскоре я уже стояла в кабинке под тёплыми струями воды. Касалась себя и понимала, что окажись сейчас рядом со мной кто-то из братьев, я бы…
Презрение к самой себе захлестнуло меня. Решила доказать, что моя жизнь не принадлежит им, а что в итоге? Стою и, трогая себя, думаю о том, что хотела бы, чтобы это были вовсе не мои руки.
На краю сознания мелькнула мысль достать телефон Сашки, договориться с ним о встрече и… Дальше этого «и» ничего не шло, потому что идти, в сущности, было нечему.
Погладив себя, я обхватила обеими ладонями груди и потёрла соски. Шумно задышала, запрокинув голову, и почувствовала, как чуть отступившее напряжение с новой силой сковало тело. Сжала грудь сильнее, массируя, доводя себя и мысленно возвращаясь к тому, что случилось чуть раньше.
— Да… — зашептала, слизывая с губ капли воды. — Да… М-м-м…
Подставила струям шею, воскрешая воспоминания о губах Антона, о его влажных чувственных поцелуях и языке. Но этого мне было слишком мало. Коротко выдохнув, сняла душ с держателя и, сделав воду прохладнее, направила себе в живот. Опустила ниже, к лобку и сделала несколько круговых движений. Ещё ниже, к плоти. Струя ударила по разгорячённому лону, задела клитор, и я, вскрикнув, сжала зубы.
— Да, Денис… — захныкала, представляя себе, что это вовсе не вода вбивается в меня, а он: бескомпромиссный, подчиняющий меня себе, своей воле. — Да… Пожалуйста… — реальность таяла.
Чем невыносимее становилось напряжение внутри, тем меньше я понимала, где кончается настоящее и начинается вымысел. Ноги подгибались, струя терзала мою плоть, дыхание сбилось. Я зарычала, задышала открытым ртом и, не сдержавшись, закричала, чувствуя, как одна за другой меня накрывают волны. Отбросила душ и тронула клитор, принялась гладить, продляя собственное наслаждение и не отпуская рисуемые воспалённым сознанием картинки: руки Антона, его губы, и Денис… Денис, имеющий меня так, как хочет он, не спрашивающий разрешения.
Ноги подогнулись, и я как подкошенная рухнула на пол душевой кабинки. Вода хлестала меня по коленкам, струилась по пальцам, а я сидела, тяжело дыша, и смотрела невидящим взглядом перед собой. Мало… Я знала, что этого мне будет мало. Развела ноги и тронула себя, всхлипнула. Возбуждение лишь немного ослабло, не было столь болезненным, но не отступило.
— Прекрати, — приказала я сама себе и убрала запорхавшие было по плоти пальцы. — Прекрати ты уже. Прекрати… — бессильный шёпот. Кажется, я всё-таки проиграла. Безоговорочное фиаско, белый флаг.
На ватных ногах я вышла из душа, взяла первое попавшееся полотенце и, обмотавшись, как была мокрая, вернулась в комнату.
— Кажется, тебе было сказано, чтобы ты привела себя в порядок, — услышала я, едва сделала шаг.
Вскинула голову и увидела сидящего на краю постели Антона. Рядом с ним, на стеклянной подставке, стоял поднос. Я так и застыла. Совершенно мокрые волосы падали мне на спину и плечи, по лицу и шее стекали капли воды.
— Я сама знаю, что мне делать, — выдавила я лишь потому, что нужно было что-то сказать.
— В самом деле? — Антон осмотрел меня с головы до ног. Задержался на сжимающих край полотенца пальцах и медленно поднялся. Не спеша, ленивой походкой приблизился ко мне и дотронулся до щеки тыльной стороной ладони. — А мне кажется, ты понятия не имеешь, что тебе делать, — вкрадчивым голосом заговорил он. — Пытаешься казаться независимой, а на деле… — пальцы его обрисовали мои губы.
Взяв за подбородок, Антон заставил меня приподнять голову и посмотреть ему в глаза. Покачал головой.
— Отпусти, — слабо воспротивилась я и заметила, как дёрнулся в усмешке уголок его рта.
— А ты сама-то этого хочешь? — спросил он и, склонившись, собрал губами капли воды с моего виска. — Хочешь, чтобы я тебя отпустил, Анечка?
— Д-да… — запнувшись, выдохнула я, прикрывая глаза. Губы его были тёплыми, каждый невесомый поцелуй вызывал дрожь.
— Уверена? — снова его вкрадчивый голос.
Я сглотнула. Антон накрыл ладонью мою кисть, прошёлся пальцами до локтя и, обрисовав его, добрался до плеча.
— Так уверена или нет, Аня? — сжал подбородок сильнее.
Стоило мне приподнять веки, я наткнулась на его взгляд. Васильковая радужка стала темнее, в зрачках тлели угли.
— Уверена, — рвано выдохнула я. Пальцы его исчезли.
Плечи обдало холодом, капля воды с волос упала на грудь. Антон больше не касался меня — стоял в метре и просто смотрел. Всё моё нутро пронзило разочарование. Нет! Нет, не уверена! Именно это захотелось закричать мне, когда я поняла, что настаивать он не собирается, но я сдержалась.
— Твой завтрак, Анна, — кивком указал он в сторону постели.
Я безотчётно посмотрела на поднос, после на Антона. Облизнула губы и заметила, как сверкнули его глаза.
— Чай с липой и мёдом, — уголок его губ снова дёрнулся. — Всё, как ты любишь.
Больше ничего не сказав, он развернулся и вышел из номера, я же на подгибающихся ногах дошла до постели и буквально рухнула на неё. Взяла чашку и, понюхав, сделала глоток. И правда с липой и мёдом…
Уронила голову на руку и застонала. И что мне со всем этим делать?! Они играют со мной, как два кота с мышкой, а я даже противиться этому больше не могу!