Двойное подчинение
Шрифт:
— Пусти, — лихорадочно заёрзала, но стало лишь хуже.
Грудь, болезненная, наполненная томной тяжестью, соприкасалась с его — каменной. Соски затвердели, по телу всё сильнее разливалось непрошенное тепло. Его сильная рука легла мне на талию. В его объятьях я сама себе казалась хрупкой и невесомой. Горела под его взглядом, не понимала, куда от всего этого деваться. Если Денис теперь мой… мой начальник, то и он…
— Да пусти же ты меня! — всхлипнула, упёрлась ему ладонями в грудь и оттолкнула. Не потому, что была настолько сильной, а потому, что он позволил мне.
Дрожала, не понимая, от чего именно. Помотала головой. Попятилась прочь, к двери,
Шатаясь, нетвёрдой походкой, как пьяная пошла к себе.
— С тобой всё в порядке? — услышала я голос коллеги. Посмотрела на неё, с трудом понимая, о чём она. Кивком она указала на мою юбку. Только теперь я поняла, как выгляжу.
— Я… — осеклась на полуслове. Растрёпанная, измятая… Взгляд коллеги красноречиво говорил о том, что любые объяснения бесполезны. — Я… Я в порядке, — только и ответила. Всё ещё пошатываясь, добрела до туалета и только там наконец смогла взглянуть на себя.
Волосы были растрёпаны, измятая рубашка торчала из-под пояса юбки. И ещё чулок…
— Господи… — глухо застонала я, запрокинув голову. Нервно всхлипнула, попыталась открыть воду, чтобы умыться. Но кран только недовольно фыркнул и брызнул в разные стороны ржавчиной.
— Да что же это такое?! — снова всхлипнула я, ударив по вентилю. Подняла взгляд. Ошалевшая, лицо пылает… Спешно поправила юбку, блузку.
Чулок был безнадёжно порван — от резинки до самого низа красовалась широкая стрелка. Но это было не самым страшным. Самым страшным было то, что творилось у меня внутри. Зайдя в кабинку, я опустила крышку унитаза и тяжело присела на неё. Опустила лицо в ладони и снова застонала. Куда мне бежать?! Один раз я уже сделала это, но теперь…
В туалете раздался стук каблуков о плитку. Кто-то открыл кран, и я услышала, как журчит вода. Да что же это такое?!
Оставшись в одиночестве, я всё-таки смогла умыться. Пригладила волосы и, сняв, выбросила чулки в ведро.
Коридор оказался пуст. Кое-как усмирив колотящееся сердце, я дошла до своего кабинета. Компьютер сегодня я ещё не включала, монитор был тёмным и прикреплённый к самому его центру розовый стикер был виден отлично. Голова опять закружилась, горло сжалось, ноги стали ватными. Подойдя, я оторвала его и прочитала: «Ты стала ещё прекрасней, Анечка. В этом месяце тебя ждёт хорошая премия. Так что будь хорошей сотрудницей».
Смяв листочек в кулаке, я со злостью швырнула его в угол кабинета.
Вчера, стоило дверям лифта распахнуться, я подалась было к ним, но Денис удержал меня. Пока он молча смотрел мне в глаза, Антон поднял телефон и вложил мне его в руку.
— Теперь мы в одной команде, Аня, — только и сказал он перед тем, как отпустить меня.
В одной команде… Догадка мелькнула сразу же. Но тогда я и подумать не могла, что всё завертится так… Так… Коснулась груди и прикрыла глаза, а после схватила с кресла сумочку. Единственным разумным выходом сейчас было сбежать: от мужчин, когда-то перевернувших с ног на голову мою жизнь и моё сознание, от собственного прошлого и, главное, от себя самой.
3
— Разве тебе не нравится? — Антон гладил мой живот. Рука его то опускалась на лобок, то поднималась вверх, к груди. Поцелуй в шею. — Скажи, Анечка, нравится?
Я чувствовала, как он прижимается ко мне, его бёдра, его упирающийся в меня член. Судорожно вдохнула, когда он, обхватив грудь, сжал сильнее.
— Конечно же, нравится, — усмехнулся Денис. Его тёмные глаза блеснули предвкушением. Ладонь опустилась на моё обнажённое бедро, прошлась по боку. — Да? — шепнул он мне в самые губы прежде, чем я почувствовала, как он вжался в меня. Внутри всё стянуло болезненно-сладким спазмом, грудь заныла сильнее.
Я сдвинула бёдра, пытаясь унять нарастающее с каждой секундой желание, но оно не отступало. Руки на моём теле, горячий шёпот…
— Да-а-а… — застонала я и тут же распахнула глаза.
В комнате было темно и тихо. Тело горело, внутри всё пульсировало. Коснувшись себя, я поняла, что мокрая и снова застонала. Тело ныло истомой, предвкушением чего-то большего.
— Да что же это такое, — выдохнула я, вновь опустив веки.
Повернулась на бок, пытаясь успокоиться, поджала ноги. Желание не унималось. Напротив, казалось, оно становится лишь сильнее, стягивает каждую мою вену, каждый нерв. Как я ни пыталась отогнать от себя картинки из сна, они снова и снова лезли в голову. Жаркие ладони, губы на моей шее. Сама не заметила, как провела кончиками пальцев по низу живота и дальше, меж бёдер. Тронула себя между ног, закусила губу. Болезненное, нездоровое возбуждение. Смочив палец собственной влагой, погладила клитор, обхватила грудь, как там, во сне, делал это Антон. Вот так бы меня касался Денис, да… И ещё бы он целовал меня в шею. Жёстко, уверенно. Часто задышала, чувствуя, как с каждым движением пальцев и без того стянутый клубок во мне сворачивается туже и туже. Быстрее, резче, прикосновение немного сильнее…
— М-м-м-м… — Застонала я.
Пальцы были мокрыми, соски ныли. Я погладила один подушечкой большого пальца и проникла в себя, продляя собственное наслаждение. Сделала несколько быстрых движений. Так бы мог двигаться во мне один из них. Картинки стали такими чёткими, что я будто наяву видела блеск тёмных глаз, запутывалась пальцами в прядях русых волос. И запах… Один переплетался с другим и проникал в меня, наполнял мои лёгкие. Дрожа, запрокинула голову, развела ноги шире и погладила себя. Нет, как раньше больше не будет. Не будет! Не позволю ни им, ни себе самой.
Расслабленная, вытерла руку о простынь и завернулась в одеяло. У меня Андрей. Да и я не хочу так больше. Все совершают ошибки, и я не исключение. А то, что было в прошлом… Это ошибка.
С утра я чувствовала себя совершенно разбитой. Собираясь, надела свитер наизнанку, а после случайно перевернула расстёгнутую сумочку. Мелочь, косметика, документы: всё градом посыпалось на пол.
— Ты что такая? — спросил Андрей, подняв с пола помаду и протянув мне.
Я с благодарностью забрала у сына тюбик и вздохнула. Ну как объяснить ему, что со мной? Смотрела на него — свою точную копию, и сердце сжималось от нежности.
Нахмурившись, словно взрослый, он присел на пол возле меня и принялся собирать с пола рассыпанные вещи. Подавал, а потом опять поднимал монетки и складывал в маленькую ладошку.
— Детка, — позвала я его. Он поджал губки, но на меня всё-таки глянул. — Я люблю тебя, — обхватила его обеими руками и поцеловала в щёку.
— Мам, — недовольно пробубнил он, но вопреки тону, руки его обвили мою шею. — Я не детка.
— Хорошо, — снова посмотрела на него. Уже такой большой. Мой маленький большой мужчина… — Но для меня ты всегда будешь деткой, — улыбнулась и коснулась его носа кончиком указательного пальца. — А теперь иди одевайся, а не то в сад опоздаем.