Двойное преступление на линии Мажино. Французский шпионский роман
Шрифт:
— Правда? — осведомилась она, жмурясь, как ласковый котенок.
— Скажу, когда все будет точно известно. Хочу сделать тебе сюрприз.— Он вновь окинул ее долгим взглядом и еле слышно проговорил, не скрывая волнения: — Я хочу тебя, любимая, я схожу с ума…
Глава X
Узнав об отмене поездки в Рим, Старик сказал Коплану:
— Жаль было бы на этом этапе утратить связь, вы не находите? Если только Кониатис не счел резонным отправиться в Италию в одиночестве по причинам безопасности — кто знает?
— Безопасности от чего?
— Вдруг ему предстоят в Риме встречи, на которых присутствие нашей малышки было бы нежелательным?
— Вполне вероятно.
— На вашем месте я использовал бы любую возможность, чтобы не терять нашего голубчика из виду. Но пока вы выбываете из игры… Я даже мог бы дать вам другое задание, но предпочитаю повременить.
— Признаться, перемещения Кониатиса все больше озадачивают меня,— пожаловался Коплан.— Если он изобрел способ заработать миллиард за несколько лет, то мне интересно, запатентовал ли он его.
— И не только вам, — бросил Старик.
— Вот именно.
— В каком отеле остановится Кониатис?
— Он дал Моник адрес «Массимо д'Азеглио» в Риме.
— Вы знаете это заведение?
— Знаю. Очень неплохой отель. Шикарный, в тихом месте, крупный, если мне не изменяет память. Расположен на виа Кавур.
— Могли бы вы там остановиться?
Коплан в сомнении покачал головой.
— Неоправданный риск,— ответил он.— Наверняка столкнусь нос к носу с Кониатисом, что нежелательно. Представьте: он заявляется в ближайшие дни к Моник на улицу Рейнуар, а там по лестнице как ни в чем не бывало спускаюсь я.
— Верно,— согласился Старик.
— Лучше уж «Континенталь», тоже на виа Кавур, почти напротив «Массимо д'Азеглио».
— Договоритесь с Руссо и сделайте, как лучше. Если вам удастся сфотографировать собеседников Кониатиса, это будет как нельзя кстати. Поскольку этим делом интересуется сам министр, престиж нашей Службы от этого только выиграет. Пренебрегать этим сейчас не стоит.
— Разумеется… Кстати, Фондан свободен?
— Да, а что? Хотите взять его с собой?
— Если вы не против, я бы поступил именно так. Организовать слежку в таком оживленном городе, как Рим,— непростая задачка. Вдвоем — еще куда ни шло.
— Согласен, забирайте с собой Фондана.
Через три дня, в субботу, лайнер с Копланом на борту взмыл в воздух в аэропорту Орли в 9 утра. Стрелка часов еще не дошла до 11, а самолет уже приземлился в аэропорту Фьюмичино. Закончив все формальности, Франсис поспешил в ресторан.
Дожидаясь обеда, он побаловался в баре «чинзано» и просмотрел итальянские газеты, приобретенные в зале прилетов. Затем, с аппетитом пообедав и осушив бутылку «броглио дольче», он без труда смешался с толпой зевак, которые, как и повсюду в мире, считают аэропорт местом, достойным внимания.
В 14.50 чуть приглушенный голос дикторши ласково оповестил о прибытии из Парижа рейса авиакомпании «Эр-Франс» № 333. Прошло несколько минут, и «Каравелла» подрулила к предназначенному для нее месту, сверкая под лучами январского солнца.
Антуан Кониатис появился из чрева лайнера одним из первых. С непокрытой головой, в расстегнутом сером демисезонном пальто, с кожаной папкой в руках он быстро зашагал по полю решительной походкой бизнесмена, с непроницаемым выражением на лице.
Коплан вскоре покинул свой наблюдательный пост. В зале ожидания он отыскал глазами Андре Фондана, своего помощника, фланирующего между колоннами с беззаботным видом. Благодаря его внешности героя-любовника, густой кудрявой шевелюре, небрежным жестам и шикарному бежевому плащу, переброшенному через плечо, он привлекал внимание всех проходивших мимо женщин.
Дожидаясь таможенного контроля, Кониатис помахал рукой высокому худому господину в элегантном одеянии, прохаживавшемуся среди встречающих. Фондан с бесстрастным выражением лица двинулся по направлению к нему, вытягивая из кармана пачку сигарет. Незнакомец, держа руки в карманах брюк, не спускал с Кониатиса глаз. По всей вероятности, он явился встретить его.
«Наверняка немец,— подумал Фондан.— Пшеничные волосы, высокий выпуклый лоб, розоватые щеки с легким загаром… Типичный немец». В тот самый момент, когда возникла опасность встретиться с незнакомцем взглядом, Фондан успел щелкнуть зажигалкой.
«Попался, голубчик,— удовлетворенно подумал Фондан.— Посмотрим, что будет дальше».
Действительно, незнакомец заговорил с отошедшим от таможенника Кониатисом по-немецки. Они вышли из здания аэропорта и, продолжая разговор, устремились к автомобильной стоянке. Их поджидал белый «мерседес» с западногерманскими номерными знаками и эмблемой дипломатического корпуса.
Фондан записал номер представительного лимузина, уселся в свой неказистый «фиат», нанятый накануне по прибытии в Рим, и поехал следом за «мерседесом».
На протяжении 40 километров, отделяющих Фьюмичино от Рима, преследование не составляло проблемы. Большая белая машина спортивных очертаний, наскрести денег на которую смог бы далеко не каждый, была видна издалека. Но в городе возникли трудности. Мгновенно развивая бешеную скорость, «мерседес» умудрялся отрываться далеко вперед между двумя светофорами. Однако Фондан проявил себя опытным преследователем, не чуждым виртуозных трюков. Когда «мерседес» затормозил у тротуара виа Монтебелло, позади министерства финансов, Фондан приткнул свой «фиат» в нескольких метрах от него.
Выйдя из машины и пройдя несколько шагов, он чуть не столкнулся с Кониатисом и его белобрысым спутником, которые входили в импозантное строение, выпирающему скульптурному фасаду которого одному было бы под силу оправдать пышную славу Вечного города. Проходя мимо столь благородной постройки, Фондан без удивления констатировал, что под его крышей приютилось вполне официальное представительство Социалистической Федеративной Республики Югославии. Пребывание Кониатиса в Риме определенно не имело отношения к каким-либо таинствам.