Двойной шантаж
Шрифт:
— Он не должен был с тобой откровенничать, — перебил ее Итан. — Разумеется, люди знают, что я воевал в ополчении во время войны с Францией, это просто невозможно скрыть. Но история спасения Дэвида и Джошуа, стань она известна широкой публике, может нанести непоправимый вред моей репутации жуира и повесы, которая открыла мне двери в высшее общество.
— Значит, никто не знает о вашем подвиге?
— Увы, теперь о нем знаешь ты, это-то меня и тревожит, сам не знаю почему, — нахмурившись, признался Итан.
— Вы мне не доверяете, а напрасно — я, как никто,
Склонив голову набок, Итан устремил на нее проницательный взгляд своих глубоких серых глаз, и Кэти, как и до этого, ощутила странную неловкость, которая заставила ее смущенно потупиться. Однако Итан не дал ей опустить глаза: протянув руку, он приподнял ее голову за подбородок и стал нежно поглаживать большим пальцем, при этом на его губах заиграла мягкая улыбка.
Кэти показалось, что в дымный, скудно освещенный зал пивной каким-то чудом проникли лучи солнца. Глядя, как зачарованная, в его улыбающееся лицо, она улыбнулась в ответ, почему — она и сама не знала. Он был, конечно, очень красив и обаятелен, но разве ей в новинку внимание красивых мужчин? Возможно, у Кэти просто потеплело на душе от неожиданной теплоты его улыбки, которая как будто на мгновение сблизила их, что в жизни такого индивидуалиста и конспиратора, как Итан, безусловно, случалось не часто.
— По правде говоря, Джошуа трудно винить, — проговорил он тихо, не отводя от нее взгляда. — Даже каменный истукан выдал бы самые сокровенные секреты, если бы заглянул в твои ангельски прекрасные и невинные глаза. Неудивительно, что мой бедный друг и не заметил, как наговорил лишнего. На его месте почти все мужчины, если только они из плоти и крови, попались бы в ловушку твоего очарования.
— Даже вы? — затаив дыхание, спросила Кэти.
— Нет! — твердо проговорил Итан и убрал руку, которой ласкал ее подбородок. — Я сказал «почти все мужчины», но себя я к ним не отношу.
— Правда?
— Да, я никогда не забываю об осторожности, заруби это себе на носу! — ответил Итан и поднял кружку. Хотя его губы продолжали улыбаться, выражение нежности исчезло, перед Кэти снова сидел чужой, таинственный и холодный мистер Хардинг. — К тому же мне уже доводилось видеть, как ты пускаешь в ход свои чары, — если помнишь, несколько дней назад на базарной площади ты до того заморочила голову одному бедняге лейтенанту, что он и не заметил, как лишился кошелька. Я все видел, и этот урок пошел мне на пользу!
Несмотря на громкие крики и смех подвыпивших посетителей, Кэти явственно расслышала в его голосе насмешку.
— Этот лейтенант просто дурачок, если позволил обвести себя вокруг пальца, растаяв при виде смазливой мордашки да неискренней улыбки! — сердито бросила она.
— Ты к нему чересчур сурова! Просто он еще слишком молод и неопытен и не знает, что красота отнюдь не всегда идет рука об руку с добродетелью, — с усмешкой произнес Итан.
Камень в ее огород! Обиженная Кэти ринулась в наступление:
— Кого вы защищаете? Разве английский лейтенант не враг вам и вашим друзьям?
— Не совсем. Армия — всего лишь инструмент.
— Вы хотите сказать, что ваш главный враг — король?
— Не приписывай мне то, чего я не говорил!
— А вам и не надо ничего говорить, все ясно и так! Я отлично вижу, куда вы клоните!
Это была отличная возможность не только отомстить Итану за нанесенную обиду, но и доказать ему, что он зря приписывает себе способность противостоять ее уловкам, и Кэти не собиралась упускать такую возможность. Приняв самый невинный вид, на какой была способна, она сказала:
— У меня в голове не укладывается, как умный человек вроде вас может попасться на удочку так называемых «идеалов свободы»? Восставать против короля — да где это видано? Король — глава государства и церкви, он все равно что земной бог, и бунтовать против него значит брать на себя грех богохульства!
— Какую чушь ты несешь! Всем известно, что король Георг безумен, а его министров волнует только собственный карман! — произнес он тихим, вибрирующим от еле сдерживаемого гнева голосом. — Что до церкви, то господь вряд ли считает алчность одной из христианских добродетелей, хотя англиканские епископы наверняка думают иначе.
Кэти ликовала — ей наконец удалось спровоцировать Итана на изменнические речи! Благодаря ее уловке он настолько забыл о всегдашней осторожности, что прямо здесь, в пивной, полной английских солдат, произнес слова, которые иначе, чем подстрекательством к измене и восстанию, не назовешь! Это победа! Сколько бы Итан Хардинг ни рассуждал о своем благоразумии и рассудительности, все же при некотором усилии даже его можно обвести вокруг пальца!
— Ни королю, ни его министрам нет никакого дела ни до этой земли, ни до ее народа, — продолжал Итан. — Англия попросту использует нас, как обыватель использует проститутку, не утруждая себя ухаживаниями. Ради кого мы должны терпеть такое хамское отношение? Ради безумного короля?
— Знаете, некоторые из присутствующих здесь сочтут ваши слова изменой, — торжествующе заметила Кэти, наблюдая, как меняется выражение его лица — гнев уступил место спокойствию, а глаза насмешливо сузились, словно он ожидал это услышать.
— Несомненно, — охотно согласился Итан, — только вот незадача: здесь стоит такой шум, что вряд ли кто-нибудь из них мог услышать мои подстрекательские речи. Иначе моей репутации верноподданного тори пришел бы конец. Как глупо я поступил, разоткровенничавшись с тобой. А все твои хитрости и уловки!
Она рассмеялась, радуясь своей победе.
— Какие хитрости и уловки, мистер Хардинг? Мы просто разговаривали.
— Нет, милая, это я разговаривал, а ты слушала и молчала, а это всегда очень опасно! Так же молча вонзают кинжал в спину намеченной жертве!
— При чем здесь кинжал? — удивленно спросила она и наклонилась к Итану через стол. — Я же с вами заодно, разве вы забыли? Неужели вы мне не доверяете?
— Моя милая девочка, — тоже подавшись вперед, так что их губы почти соприкоснулись, проговорил он тихим чарующим голосом, — я был бы последним дураком на свете, если бы доверился тебе!