Двойня для босса. Стерильные чувства
Шрифт:
Провожаю папу взглядом и ухмыляюсь, крепче обнимая Алису. Впервые за последние годы чувствую легкость и спокойствие, будто булыжник в души свалился с грохотом и раскрошился на части.
— Все хорошо будет, лисичка, — шепчу ей на ушко и, пользуясь моментом, целую в шею.
На этот раз я уверен в своем обещании.
***
Несколько часов спустя. Алиса
Дожидаюсь, пока кнопочки уснут, чмокаю их в лобики и бесшумно поднимаюсь с постели. Приглушаю свет ночника, но не выключаю. Все равно мне не уснуть до утра. Слишком много
До сих пор не понимаю, как Стас уговорил меня приехать к его родителям. Наверное, шок странно на меня повлиял, сделав покорной.
И теперь мы с малышами в чужом доме. В чужой комнате. На чужой постели.
Хоть детей здесь и приняли с радостью, но все равно мне не по себе. Пока что я никто для этой семьи. Женщина, которая возникла из ниоткуда и разрушила привычный уклад жизни.
Но больше меня волнует то, что сейчас Стас, скорее всего, вернулся к жене. Чтобы не вызывать лишних подозрений раньше времени. Одна лишь мысль о том, что он с Миланой, уничтожает меня изнутри.
Едва различимый стук в дверь заставляет меня напрячься. Медленно приоткрываю — и вижу перед собой Стаса.
— Я думала, ты уехал, — выдыхаю ошеломленно, — к своей… жене, — так неприятно произносить это вслух.
— Нет, не смог, — устало улыбается мне. — Утром встречусь с Миланой, — делает акцент на имени. — Хочу все-таки понять, зачем она так поступила. Ради чего. И поставить точку в отношениях.
— Ясно, — бросаю, не зная, что еще ответить.
Затихаю. Моему примеру следует и Стас. Неловкое молчание затягивается.
— Кнопочки спят? — первым разрывает тишину он и взглядом указывает во тьму комнаты.
Киваю и, подумав, отступаю от дверного проема, давая возможность Стасу войти. Он делает глубокий вдох, нежно целует меня, словно в знак благодарности, а потом идет к малышам.
Некоторое время гипнотизирует черным взором спящих малявок — и все же решается осторожно погладить обоих по макушкам. Наклоняется и чмокает их по очереди. Вика и Витя ворочаются, что-то бубнят сквозь дрему, но вскоре опять погружаются в сновидения.
Они такие милые. Отец, старающийся стать лучшим для своих детей. И малыши, которые и так уже его обожают. Тепло и приятно наблюдать за ними.
Не сдержав внезапный порыв, провожу рукой по плечу Стаса. Он реагирует мгновенно. Обнимает меня, вжимает в свое тело, резко и страстно целует, запечатывая мой рот и не позволяя произнести ни слова против.
Если бы мы были не в родительском доме… Я бы вновь сдалась, как в коттедже у озера. Но…
— Стас, — нехотя освобождаюсь из плена его дурманящих ласк. — Не надо. Твои родители… — заикаюсь смущенно.
— Спокойной ночи, — с тихим смешком выдает он.
Нежно касается губами моего лба, целомудренно и почти невесомо. Разворачивается и направляется к двери, а я машинально следую за ним. Провожаю.
— Моя комната через стенку с вашей, — останавливается на пороге. — Просто знай, что я рядом, — целует меня
Глава 16
На следующее утро. Стас
Стоит мне переступить порог собственного дома, как слух режут писклявые причитания. Я опоздал на шоу? Или премьера специально была проведена до моего прихода, чтобы встретить уже в полном разгаре?
Крепче сжимаю в руках копии документов из клиники, делаю вдох, медленно выдыхаю, чтобы успокоиться и не придушить ненароком тварь, что зовется моей женой. Пока что…
Иду на мерзкий звук, хотя хочется вырубить громкость.
Милану нахожу в нашей спальне. Сидит на постели вместе со своей матерью и, уткнувшись ей в плечо, пускает слезы. Не зря на курсы актерского мастерства ходила. Невдалеке в кресле расположился Алекс, напряженный и задумчивый.
Группа поддержки в сборе? Или, скорее, фанклуб? Врагова-старшего лишь не хватает, но он сейчас, судя по всему, с моим отцом беседует.
Едва завидев меня, Милана повышает громкость и завывает еще, как ей кажется, жалобнее. Напоминает профессиональную плакальщицу на похоронах. Символично. Ведь в гробу — наше подобие брака. Только не покоится, а гниет и подванивает. Причем уже давно…
— Нам надо поговорить, Милана, — строго проговариваю я, пытаясь пробиться сквозь театральный плач.
Ловлю на себе презирающий взгляд ее матери, а потом — такой же, только Алекса. Игнорирую обоих.
— Нам не о чем с тобой говорить, — играет обиду моя официальная жена. — Убирайся туда, где провел ночь. К своей любовнице!
От формулировки и пренебрежительного тона Миланы меня коробит. С трудом сдерживаюсь, чтобы не нахамить ей или не отвесить пощечину. Не в моей натуре обижать женщин, но эта стерва перешла грань семь лет назад. И продолжает испытывать меня на прочность.
— Не о чем? — хмыкаю невозмутимо. — Может быть, о нашем несостоявшемся ЭКО? О клинике и ее «добром докторе»? Или о том, что ты там делала семь лет назад? Не хочешь наедине, так давай обсудим в кругу семьи!
На последней фразе Милана вздрагивает, лихорадочно вытирает слезы и устремляет на меня испуганный взгляд. Она поняла, к чему я веду.
— Сколько ты будешь измываться над нашей девочкой, Стас? — возмущенно выпаливает Анжелика Артемовна, «теща». — Разве не видишь, как она страдает?
Однако «страдалица» заметно меняется в лице, удивляя меня целым спектром сменяющих друг друга эмоций. Я-то привык к ее «дежурной» маске скромницы.
— Мам, Алекс, оставьте нас, — просит, а сама не сводит с меня прищуренных светло-голубых глаз.
— Уверена? — отзывается Алекс.
Импульсивно сжимаю кулаки. Раздражает этот слепой защитник. Сам его выкину, если не уйдет. Правда, с ним еще предстоит разобраться по поводу порочащих мою настоящую семью снимков. Нужно избавиться от них, ведь мне не нужны лишние переживания Алисы.