Двойняшки для Медведя
Шрифт:
Тут девушка повертела головой, выискивая что-то среди стеллажей, и ткнула пальцем в один из рядов:
— Идём в этот отдел и покупаем всё, согласно составленного мной списка. И да, Максим Андреевич, вы бы челюсть с пола подобрали… Ну так, на всякий случай. Боюсь, она вам ещё пригодится.
— Что?!
Я растерянно моргнул, глядя то на удаляющуюся Лёлю, то на улыбающегося мне мальца. Тот активно слюнявил собственный кулак и выглядел, как самый обычный ребёнок. Ну знаете, как во всех этих рекламных роликах: розовые щёчки, умеренная упитанность и подозрительно
Тёмно-синий комбинезон с корабликами. Да ну нафиг! Какая это девочка?!
— Да с чего она вообще это взяла?! — возмутившись шёпотом, я перехватил малыша поудобнее и рванул следом за Ильиной. И только чудом, не иначе, не разминулся с ней возле полок с какой-то детской фигнёй. То ли с кремами, то ли с шампунями…
То ли ещё чёрт его знает с чем. Но именно там остановилась моя помощница, что-то вычитывая на тюбике с улыбающимся рыжим лисёнком. И даже не вздрогнула, когда я, затормозив рядом с ней, требовательно зашипел:
— Что значит «девочка»?!
— А что, тут могут быть варианты? То и значит, Потапов, — возведя глаза к потолку, Лёля убрала тюбик обратно на полку и ткнула меня пальцем в лоб. — Если бы кое-кто не сбежал с воплем «Где мой противогаз?!», пока я переодевала детей в служебном туалете, то, может быть, этот кто-то увидел бы всё своими глазами. И понял, что у него на руках не два мальчика, а мальчик и девочка. Симпатичная, явно не в тебя. Кстати, как их зовут-то?
— А…
И вот тут я осознал один, но очень неоспоримый факт. Я, млять, идиот. У меня на руках есть копия свидетельства о рождении двойняшек, и я даже не догадался внимательно его посмотреть. Просто-напросто не вспомнил о нём до сих пор!
Вот и кто я после этого, а? Идиот и есть. Если не сказать больше…
— Потапов, мне жаль отрывать тебя от приступа самобичевания, — тонкие женские пальцы вцепились мне в ухо и потащили за собой к следующему стеллажу, — но времени у нас в обрез. Дети это не только ежедневная доза умиления, но ещё крики, плачь и километровый список расходов. Так что…
— Готовь бабки? — обречённо вздохнув, я вытащил бумажник из заднего кармана джинсов и потёр многострадальное ухо. Нет, Лёля его отпустила почти сразу, но меньше оно от этого болеть не стало, блин!
Как и изрядно, изрядно пострадавшее самолюбие. Что-то многовато в последнее время желающих пройтись по нему.
— Приятно, когда тебя понимают, — довольно улыбнувшись, Лёля направилась вперёд, стремительно наполняя тележку всеми этими… Штуками. И как бы мимоходом заметила. — Не переживайте, Максим Андреевич. В этот раз мы купим только самое необходимое. А вот пото-о-ом…
Я аж запнулся от неожиданности, чудом не въехав лбом в стеллаж. И севшим от подкатывающей к горлу паники голосом уточнил, крепче прижимая малыша к груди:
— В смысле?! Только не говори, что это не единственный поход в магазин!
— Хорошо, — покладисто согласилась эта страшная женщина. И пожала плечами, сворачивая в другой отдел. — Не буду.
— Лёля, блин!
Думаете, меня услышали? Или у Зеленцо… Тьфу, мля. Или у Ильиной, внезапно случился приступ любви к ближнему своему? А может, напрочь отсутствующая совесть признаки жизни подала?
Ха-ха, три раза, блин! Сдаётся мне, проще жизнь на Марсе отыскать, чем эту самую мифическую совесть да ещё и у моей «любимой» помощницы. И почему-то именно я вынужден страдать от этого больше всего.
Ну и где тут справедливость, спрашивается?!
Вопрос был из разряда риторических. Наверное, именно поэтому я предпочёл не задавать его вслух. Вместо этого я молча догнал Лёлю, молча оплатил покупки, воздержавшись от комментариев на эту тему и так же молча загрузил всё это в машину Ильина.
Этот предатель, оценив моё «дружелюбное» настроение, только с сочувствием похлопал меня по плечу. После чего, как бы между прочим поинтересовался, выруливая в сторону моего дома:
— Слушай, Макс… А ты уверен, что это действительно твои дети?
Ей богу, будь я за рулём, я уже вдарил бы по тормозам. А так всего лишь прикусил язык от неожиданности и чудом не уронил пригревшуюся на груди малышку. Потому что к таким вопросам я был готов так же, как к тому, что у меня на руках внезапно окажутся два маленьких ребёнка. То есть вот вообще, ни разу не готов!
— Ильин, — наконец, я смог сложить слова во что-то относительно цензурное. И выдохнул, на всякий случай, прикрыв уши ребёнку на моих руках. — Не доводи до греха… Сейчас я вынужденно не могу материться. А мне хочется, очень-очень хочется!
— Вообще-то, это закономерный интерес, Потапов, — снисходительно хмыкнув, Гор искоса на меня посмотрел. — Как адвокату мне не раз и не два приходилось иметь дело с дамочками, желающими развести мужиков на алименты. Так что…
— О нет, это не тот случай, — я криво усмехнулся, качнув головой. — Поверь мне, Гор, это совсем не тот случай. Ирина она… Ну… В общем, поверь на слово. Этой девушке мои деньги нужны ну в самую последнюю очередь.
— Ну-ну…
Судя по тону, друг мне не поверил. Ещё и таким взглядом смерил, что я даже не сомневался, позже меня обязательно допросят. Со всем, так сказать, пристрастием. А пока Ильин предпочёл сосредоточиться на дороге, оставив меня один на один с собственными размышлениями.
Печальными размышлениями. Очень печальными. Ну а какой мужчина порадовался бы таким внезапным переменам в жизни? Уж точно не я. По итогу же…
По итогу я стал отцом-одиночкой, обзавёлся парочкой фобий насчёт шопинга и детей и, кажется, сам ещё не до конца осознал в какую авантюру вляпался. Но одно я точно мог сказать — пока их мать отлёживается в больнице, именно я отвечаю за них.
Ну не в дом малютки же их сдавать, в самом деле?! Или…
Я мотнул головой, с силой сжав челюсть. Какое, к дьяволу, «или», Потапов?! Мало ты Ирке проблем доставил, решил домом малютки добить окончательно, что ли? Фиг тебе, дубина. Обещал заботиться, будь любезен вывернись наизнанку, но сделай! Дети это ведь не сложнее бизнеса, верно?