Двугорбый Янус
Шрифт:
– Понятно. У кого будет эксплуатироваться мозг – тому в голову, у кого рабсила – в руку!
– Да. Всё просто. Но, увы, не реально!
– А реально получить чужой член?
– Но это же колдовство – магия!
– Не без вмешательства нечистого, хочешь сказать?
– Конечно!
– А о печати антихриста слышал?
– Церковь всегда против любого прогресса!
– А скажи мне, пожалуйста, что означают три пустых разделительных полоски в штрих коде?
– Ничего.
– Без них можно обойтись?
– Без разделительных полосок? Нет! База данных перепутается.
– А что они означают?
– Как что? Как что? – возмутился Афоня. В нём проснулся хакер. – Зачем собаке голова, зачем собака хвост?
– Так разъясни мне, глупому! – Серый всё никак не мог взять в толк, как можно использовать Афоню для победы? Ему всё больше приходила в голову идея о ликвидации Ники.
– Ты совсем не глуп! – искренне сказал Афоня. – Ты поймёшь! В любой ЭВМ используется двузначная система, поэтому необходимо разделять потоки информации, чтобы машина не путалась!
– Вижу, ты сам запутался в своих объяснениях.
– Да! Я не учитель и не могу разъяснить легко. Но я скажу проще, без этих полосок информация недоступна для обработки, и не пройдёт ни одна команда!
– Хорошо, я это понял. А какие цифры означают эти полоски?
– Шестёрки!
– А почему?
– Да хрен его знает, почему! – взорвался Афоня. – Какому-то придурку пришло в голову использовать дьявольскую символику. Ради этих паршивых шестёрок пришлось перерабатывать всю конструкцию!
– Значит, можно было ввести в штрих-код другие цифры?
– Ну конечно же! Двойки, например! Они бы были как нельзя кстати! Но одному болвану пришло в голову…
– Заткнись! – прокричал Серый.
Афоня умолк и съежился от неожиданности.
– Как этому болвану имя?
– Я, я не знаю.
– Может, не одному болвану? А может, совсем не болвану?
– Может быть, – протянул Афоня. Внезапно он понял: – Так это метка дьявола?
– А ты не знаешь? «Кто имеет, ум, тот прочти число, зверя, ибо это число человеческое. Число его шестьсот шестьдесят шесть!»
– Значит, при введении штрих кодов уже подразумевалось маркировать людей?
– Да.
– Так рано?
– Что значит, рано?
– На товары-то давно ввели штрих-коды, чтобы люди привыкли и перестали бояться этого числа, чтобы оно примелькалось, чтобы не так страшен стал чёрт!
– Я всё равно не пойму: при чём тут чёрт? Согласен, система глобального контроля даст огромную власть людям, которые её введут и станут управлять ею!
– А сами они, как?
– Так же будут маркированы, но смогут управлять другими, а ими другие не смогут.
– Афоня, ты несёшь чепуху! Тебе не приходило в голову, что разумнее всего систему контроля над миром держать в одних руках?
– В чьих?
– Не будь наивным!
– Неужели, это правда?
– Ты лез на пирамиду?
– Лез.
– Безо всякого маркера?
– У меня другой случай. Ведь я – это не я!
– А кто поручится, что люди, управляющие системой ГК, не уподобятся тебе?
– Никто.
– А кто может поручиться, что правителями станут не твои дети?
– Ты так думаешь?
– А ты сам можешь думать?
– Могу пока.
– Теперь ты скажешь: «Я готов исправить свою ошибку»?
– Скажу, но теперь я не понимаю совсем, чем и как я могу помочь?
– Мне известно, где находится Центр будущей системы ГК. Я знаю, что вскоре маркеры начнут вживлять людям! Я видел сам Хэппи Ленд с экспериментальными людьми, управляемыми системой ГК! Наконец я знаю, что люди готовы принять поклонение именю зверя, которого видел Иоанн Богослов. Того, «который обольщает живущих на земле, чтобы они сделали образ зверя, который имеет рану от меча и жив». Кто не захочет жить вечно? Кто не захочет пользоваться всеми благами?
– Что в этом плохого?
– Ты уже пользовался и знаешь, чем это кончается!
– Я заслужил ад и пойду туда!
– Это ты говоришь потому, что думаешь: «Я умру, и мне станет всё равно». А дело в том, что ты не умрёшь.
– Как это?
– Для тебя Ад воцарится на земле! И тебе, Афоня, предстоит мучиться при жизни! Начиная с тюремной камеры и по нарастающей. И ты не умрёшь ни от одной муки. Будешь умолять о смерти, но умереть не сможешь!
– Тогда убей меня сейчас!
– Какой ты шустрый парень! А вот и не убью! Живи бесконечно и мучайся!
– Ты же хотел помочь? Ты же хотел спасти свою душу? Ты же хотел использовать последний шанс, не так ли?
– Хотел и хочу, но как?
– Я сказал всё, что знаю. Думай!
Они сидели и молчали, не глядя друг на друга. Так прошло много времени. Садилось солнце, небо стало багровым. На землю опускалась прохлада. Тишина резала уши. Дневные птицы улеглись, а ночные ещё не прогнулись. Пацанята удрали с помойки ещё днём, как только увидели двух незнакомых мужчин. И никто не нарушал покоя их мыслей.
Серый не знал, чем полезен Афоня?
Афоня не понимал, чем он может помочь и зачем? В его голове прокрутилась вся жизнь. К сожалению, добрых поступков в ней оказалось очень мало: злые и дурные перевешивали. Почему-то он поверил незнакомцу. Афоня научился верить во всё самое плохое. Оно всегда почему-то неизбежно сбывалось. Афоне совсем не хотелось жить вечно, потому что он – это уже совсем не он! Как странно получается: как пакостить, так это тот другой, который в нём, а как отвечать за это – так это сам Афоня, точнее то, что осталось в себе самом! Нет на земле справедливости!