Двуликая особа
Шрифт:
– Тань, давай лечиться, а?
– Давай, Женечка, тебе уже самое время, – быстро согласилась сестрица.
– Не дергайся, Танюха, ты же должна понимать, что пропадаешь. У меня ведь только ты осталась. Ты посмотри на себя… – Женька демонстративно сунул ей зеркальце. На Таньку из зеркала смотрели огромные равнодушные глаза, бледное лицо обрамляли тусклые пряди. Ни былого румянца, ни юношеской свежести – серые, больные краски. Все это она и сама видела, но, выходя на люди, скрывала под плотным слоем макияжа.
Парень смотрел на сестру с сожалением:
– Ну
– Это, Женечка, лишний раз говорит о том, что у женщины должна быть настоящая дорогая косметика, а не китайская «Кики».
– Да тебе хоть «Кики», хоть «каки»! – взорвался брат. – Куда ты ее накладывать будешь? На что? Вся истаскалась! С любым бичом готова в постель прыгнуть за копейку! Забыла, когда дома ночевала!
– А ты на меня не ори! Иди вон лучше у Дашки своей спроси, за какие она копейки к мужикам прыгает!
– Ты ее с собой не равняй. Дашка мальчишку одна растит!
– Ах! Героиня! Куда ж ей деться, родила, еще семнадцати не было, теперь растит, только неизвестно, одна или бригадным подрядом!
– Заткнись! – По Женькиному лицу пошли багровые пятна. Он рывком поднялся, подошел к окну и закурил. Некоторое время молчал, лишь сигарета дрожала в его пальцах.
– Мать для твоего лечения деньги копила… Я поговорил с нашим инспектором, он мне адрес дал… Говорит, знает людей, которые лечились там, вроде помогло. Года два уже к игле не тянутся, семью завели, живут нормально. На работе даже не представляют, какими они были. Тебя сначала около двух месяцев лечить будут, а потом приходить станешь – наблюдаться.
– Ты хочешь от меня избавиться?
– Да нет, Танюша, самой тебе не вылезти, а я помочь не умею… И чего ты боишься? Здесь у тебя ни друга толкового, ни подруги, все такие же загашенные. А там новые люди, парни, девчонки. Так, может, еще и с женихом приедешь. – Женька боялся замолчать. Он убеждал не только сестру, но и себя самого. Ему казалось, едва он закроет рот, как Татьяна одной фразой разобьет хрупкую надежду.
– Хорошо, братишка, давай все уточним и, если все так, начнем собираться на лечение. Пойдем звонить!
– Пойдем, ты оденься, накрасься, я подожду.
И Танька уселась перед зеркалом.
Даша Литвинова сидела в скверике. Это было очень славное место, даже в ветреные дни здесь было тихо и уютно. Прекрасная детская площадка привлекала мам с детишками из всех ближайших дворов. Даша с Кирюшей тоже частенько бывали здесь. На работу ей вечером, а сейчас она смотрела, как Кирюша складывает камушки в самосвал. Кузов у машины все время переворачивался, камни высыпались, но малыш упорно складывал их обратно.
– Надо же, какая встреча! – к ним направлялась Александра Михайловна с нарядной малышкой. Девочка тащила на веревке грузовик с ярко-зелеными колесами и поэтому сразу же завладела вниманием мальчика.
– Здравствуйте, Александра Михайловна. Это ваша такая?
– К сожалению, нет. Я ее ежедневно арендую, до четырех часов, а мне потом за это платят. Рекомендую: Арина Львовна Брутич.
– Сынок, –
– Килюса, – с достоинством ответил маленький Литвинов и подошел к грузовику вплотную. Арина Львовна признаков беспокойства не подавала, поэтому мальчик начал загружать камнями и эту машину. Девочка присоединилась, и работа закипела.
– Сколько твоему? – села рядом с Дашей Александра.
– В сентябре исполнилось три.
– А Аришке три в августе было. – Александра мельком рассматривала ученицу. Совсем тоненькая, без косметики, с детскими пухлыми губами, в свои девятнадцать Даша не выглядела старше шестнадцати. «Однако сыну уже три. А еще говорят, что ведущая танцовщица в стриптиз-клубе! Кого же туда берут?»
– Даш, а почему ты не найдешь себе другую работу? Работала бы днем, а вечером была бы с сыном.
– А школа? – подняла брови молодая мать. Она посмотрела куда-то на верхушки деревьев. Конечно, нельзя сказать, что образование – это цель ее жизни, но она же неглупая! Понимает ведь, что еще пару-тройку лет ногами подрыгает – и в тираж, кому нужна старая стриптизерша, когда молоденькие стаями ходят. И куда потом? Какую газету ни возьми – даже грузчики требуются с высшим образованием и знанием компьютера. Вот и приходится Дарье усаживаться за ненавистную парту.
Саша же смотрела на эту совсем молоденькую маму и не переставала удивляться – надо же, живет с маленьким сыном в крохотной комнатенке у какой-то бабки, а между тем родители Литвиновой весьма обеспеченные люди. Они и сейчас в деловых кругах не последнюю скрипку играют, а вот дочь…
– А твоя мама вас не навещает?
– Зачем? – искренне удивилась Даша.
– Ну все же Кирюша первый внук.
– Он не первый, он единственный. Я одна у них. – Девушка потемнела лицом. – А на Кирилла им нечего смотреть, они и меня-то никогда не видели – то конференции, то заседания… А Кирюшку не внуком, а позором своим считают. Еще бы! Мать в тридцать четыре бабкой стала.
– В тридцать четыре! – ахнула Александра. – Как же так?
– А так, – Даша усмехнулась. – Она ведь сама меня родила в семнадцать с копейками.
– Мама! – Малышам надоело возиться с транспортом, и Кирилл подбежал к матери.
Та поправила ребенку шапку и стала вытирать грязные ручонки носовым платком.
– Счастливая ты, Даша, я вдвое старше тебя, а этого слова никто мне не говорит – некому. – Александра поднялась со скамейки. – Ну ладно, давайте прощаться. До свидания, Литвиновы.
– И нам пора, Кирюша, пойдем домой, сейчас мультики начнутся.
Малыш послушно протянул матери руку.
Дома, покормив сына и усадив его перед телевизором, Даша прилегла на старый, продавленный диван. Мультфильмы будут крутиться тридцать минут, и ей удастся хоть немного вздремнуть перед работой. Звонок перечеркнул все ее планы.
На пороге стояла Татьяна Захарова. Конечно, они неплохо знали друг друга, но подругами никогда не были.
– Привет, ты одна? – разуваясь в прихожей, поинтересовалась гостья.