Дядя Фёдор, пёс и кот. Полное собрание
Шрифт:
— От погони уходить, — объяснил директор.
— Минутку, — остановил его профессор Сёмин. — А родственников у них не осталось?
— У кого?
— У этого у Косолапова.
— У Хлопка Косолапа?
— У него, точно.
— Надо посмотреть в архивах, — сказал директор музея. — Вам это очень нужно?
— Очень, — сказал профессор Сёмин. И рассказал, что у них в Простоквашино кто-то угрожающие записки пишет с требованием вернуть награбленное.
— Какие хитрые, — сказал директор. — Не они
— А кому получать? — спросил дядя Фёдор.
Тут все задумались, и никто дяде Фёдору не сумел ответ дать.
Глава восьмая
События накаляются
Когда поздно вечером они вернулись домой, Шарик с ходу сказал:
— Ой, бритостью пахнет.
— Какой такой бритостью? — удивился дядя Фёдор.
— Такой, — сказал Шарик. — Когда человек побреется, он потом одеколоном брызгается. Вот этим одеколоном и пахнет.
— Кто же это был у нас, что бритостью пахнет? Может быть, Печкин заходил? — предположил дядя Фёдор.
— Нет, — сказал Шарик, — когда Печкин приходит, наоборот, тогда небритостью пахнет. Это кто-то другой заходил, из городских.
Они вошли в дом. Огляделись. Всё у них в доме было не так. Судя по пыльным квадратам на полу, все вещи у них были передвинуты.
— У нас, кажется, обыск был, — сказал Матроскин.
— И моё фоторужьё пропало, — сказал Шарик.
Они стали искать, что ещё у них пропало, и фоторужьё нашли. Других пропаж не было.
А в доме профессора Сёмина сидела в кресле связанная бабушка с большой сарделькой во рту.
Профессор вынул сардельку, и что-то упало наземь. Это были вставные зубы бабушки.
Профессор Сёмин спросил:
— А чего это вы, бабушка, сардельку-то не перекусили?
Она сказала:
— Оттого и не перекусила. Эта сарделька невкусная. Эта сарделька «Черкизовская», а я «Микояновские» люблю.
Вернее, она собиралась так сказать, но зубы у неё выпали, и у неё получилось:
— Офтого и не перекуфила. Эфта фарделька нефкуфная. Это фарделька «Черкифофкая», а я «Микоянофкие» люблю.
Профессор Сёмин провёл опрос бабушки и узнал, что к ней пришли два очень вежливых человека в масках, связали её, вставили в рот «фардельку», всё осмотрели и ушли в огород.
В огороде вежливые пришельцы вырыли несколько ям.
— Зачем эти ямы? — удивился профессор.
— Не знаю, — ответила бабушка.
— А если подумать?
— Наверное, они хотели яблони посадить, — сказала бабушка.
— Какие яблони? — удивился профессор.
— Разные там груши.
— Зачем, для чего, с какой стати?
— Не знаю, — ответила бабушка. — Может быть, в подарок. Может быть, это такие запоздалые тимуровцы. Вон у нас красная звезда под крышей ещё с войны осталась.
Во
— А зачем же вас, бабушка, к стулу привязывать?
— Чтобы я не подглядывала. Чтобы для меня сюрприз был.
Бабушка профессора Сёмина в больших годах была. Она не совсем в современном мире ориентировалась.
Глава девятая
И вновь о Печкине
Только почтальон Печкин напечатал своё групповое фото с поросёнком в журнале «Как создать хорошую семью», как к нему сразу стали письма приходить.
«А что? Поросёнок хорош! Жаль, что хозяин подкачал. Слишком худощавый.
«У нас в посёлке для вашего поросёнка есть отличная подруга жизни. Для вас пока ничего нет.
Потом пришло такое письмо:
«Дорогой мистер Икс. Я тебя знаю, ты — почтальон Печкин. Ты давно затронул мою душу. Ты мне нравишься и без поросёнка.
Как только Печкин прочитал про таинственную и романтичную П.К., он про другие письма думать перестал. Он всё время стал вокруг себя оглядываться, кто это таинственная и романтичная, которая его знает. И кому это он мог понравиться даже без поросёнка Борьки.
А это была его соседка через забор Пелагея Капустина. Ведь не он один читал журнал «Как создать хорошую семью», она тоже читала. Она, между прочим, давно на Печкина засматривалась. Она всё его жалела, что он такой неухоженный и тощий.
Печкин тут же ей через журнал письмо направил:
«Дорогая романтичная и таинственная П. К.!
Я уже три ночи не сплю, всё перечитываю твоё письмо. Я буквально выучил его наизусть. Пришли мне свою фотографию, чтобы я мог заснуть».
Пелагея вскоре получила это письмо (ей из журнала переслали) и очень застеснялась. Такие ласковые письма ей никто в жизни не писал. Она всё больше получала сердитые письма:
«Гражданка Капустина, срочно заплатите за электричество. В противном случае электроснабжение будет прекращено».
Или:
«Гражданка Капустина, за вами числится задолженность за радиоточку. Немедленно ликвидируйте задолженность».
А тут: «Дорогая, романтичная…»
«Где же я фотографию возьму?» — подумала Пелагея. Она очень стеснялась своё фото посылать.