Дьявол и Том Уокер (др. перевод)
Шрифт:
— Судя по всему, именно тебя в просторечии обычно зовут сатаной, если я не ошибаюсь? — ничтоже сумняшеся спросил Том.
— Он самый, к вашим услугам! — ответил черный человек, небрежно сымитировав легкий кивок, как того требуют правила учтивости.
Вот так, согласно преданию, начался их разговор; впрочем, напускная непринужденность в поведении Тома вызывает сомнения в том, что именно так все и было. Иной возразит, что встреча со столь исключительной личностью, да еще в такой дикой, пустынной обстановке, потрясла бы до глубины души любого; однако Том был твердолобым парнем, отнюдь не из пугливых, и к тому же он так долго терпел свою сварливую женушку, что ему сам черт был не страшен.
Рассказывают,
— Чем ты можешь подтвердить правдивость своих слов? — обратился к нему Том.
— Вот тебе моя подпись, — сказал черный человек, приложив ко лбу Тома указательный палец. Затем свернул в болотные заросли и, если верить. Тому, медленно погрузился в трясину — сначала по плечи, а потом и с головой.
Уже дома Том обнаружил у себя на лбу черный, точно выжженный, отпечаток, который невозможно было стереть.
Не успел он вернуться домой, как жена сообщила ему о внезапной кончине Абсалома Кроуниншильда, богача-флибустьера. Газеты с подобающим случаю пафосом доводили до всеобщего сведения, что «Израиль лишился великого мужа».
Том припомнил дерево, которое черный человек собирался пустить на дрова. «Что ж, жарься, старый разбойник! — подумал он. — Кому до тебя есть дело!» Однако теперь странная встреча на болоте обрела реальность и уже не казалась игрой его воображения.
Том, надо заметить, никогда не посвящал жену в свои тайны; но эта была столь необычной, что волей-неволей пришлось ей все рассказать. Стоило ему упомянуть о золоте Кидда, как она тут же дала волю своей неуемной жадности и стала подзуживать его принять условия черного человека, сулившие им безбедное существование. Хотя Том и сам был не прочь продать душу дьяволу, все же он решил уклониться от этой сделки, дабы не потакать прихотям жены. В общем, он наотрез отказался из одного лишь духа противоречия. Словесные пререкания перешли в жаркую схватку, и чем больше жена приводила доводов, тем тверже становилась позиция Тома, не желавшего быть проклятым в угоду скаредной супруге.
Наконец она решила самостоятельно провернуть это дельце и, если выгорит, все богатства присвоить себе. Будучи по натуре, как и Том, не робкого десятка, она, выбрав денек, ближе к вечеру отправилась к старому индейскому укреплению, а когда спустя несколько часов вернулась, мрачная как туча, была замкнута и на вопросы не отвечала. Правда, вскользь упомянула, что уже в сумерках встретила черного человека, который в тот момент рубил под корень высокое дерево. Но он был чем-то рассержен и не пожелал говорить с ней о каких бы то ни было условиях; придется ей идти снова, на этот раз с подношением, чтобы завоевать его расположение. С каким? Об этом она умолчала.
На следующий день вечером она вновь отправилась на болото, неся в переднике что-то тяжелое. Том долго дожидался ее возвращения, но тщетно; наступила полночь, затем утро…
Никто так и не узнал, что же произошло с ней на самом деле, хотя версий было немало. Эта история приобрела столь широкую известность, поскольку в свое время заинтересовала многих краеведов. Одни утверждали, что несчастная женщина, заблудившись в лабиринте болотных кочек и топей, угодила в яму, где ее засосала трясина; другие, более злорадные, языки высказывали подозрение, что она просто сбежала со всеми ценностями, какие были в доме; третьи робко предполагали, что дьявол-искуситель заманил бедняжку в непроходимую топь, рядом с которой якобы нашли ее шляпку. В подтверждение сей гипотезы приводили свидетельства некоторых людей, будто бы видевших в тот роковой вечер, когда она ушла из дому, огромного черного человека с топором на плече, идущего со стороны болота. В руке он нес завязанный в узелок клетчатый фартук, а лицо его выражало злорадное ликование.
Согласно наиболее распространенной и наиболее вероятной версии, Том Уокер, изрядно встревоженный за судьбу жены и собственного имущества, отправился на их поиски к индейскому форту. Всю вторую половину долгого летнего дня он бродил по этим мрачным местам, однако супругу так и не нашел. Несколько раз он громко выкликал ее имя, но в ответ слышал лишь крик пролетавшей мимо выпи да печальное кваканье гигантской лягушки из соседней лужи. Наконец, если верить тому, что рассказывают, в предсумеречный час, когда начинают перекликаться совы и вылетают из гнезд летучие мыши, его внимание привлекла стая ворон, с карканьем круживших над кипарисом. Он посмотрел вверх и увидел на ветке завязанный в узел передник жены, а рядом большого грифа, который, казалось, его сторожил. Узнав передник, Том даже подпрыгнул от радости; он не сомневался, что домашние ценности все еще там.
«Вещички, слава богу, целы, — подумал он с облегчением, — а без жены как-нибудь обойдемся».
Подождав, пока Том влезет на дерево, гриф расправил могучие крылья и, издав пронзительный крик, улетел вглубь темнеющего леса. Том схватил узел, но в нем… — страшно подумать! — были лишь человеческие сердце и печень.
Вот, собственно, и все, что осталось от жены Тома, согласно старинному и наиболее достоверному преданию. Вероятно, она попыталась заключить с черным человеком сделку так же бесцеремонно, как обычно вела себя с мужем; и хотя, считается, что сварливая женщина черту ни в чем не уступит, на этот раз, похоже, ей здорово досталось. Впрочем, она встретила смерть мужественно; не случайно рассказывают, что Том нашел под деревом множество глубоких отпечатков копыт и клок черных волос, вырванных, надо полагать, из жесткой шевелюры сатаны. Том не понаслышке знал, на какое геройство была способна его жена в состоянии отчаяния. Оглядев место побоища, он смог только пожать плечами и посочувствовать бедолаге-черту, попавшему в такую передрягу.
Лишившись добра, Том — человек твердого духа — утешился тем, что вместе с пожитками сгинула и жена. Он даже испытывал нечто вроде чувства благодарности к Черному дровосеку, поскольку считал, что тот сделал для него доброе дело. И потому он решил возобновить знакомство с Князем Тьмы, но успеха это намерение не имело; старый плут вздумал поиграть в прятки. Что бы там ни говорили, дьявол отнюдь не спешит являться по первому зову: уж он-то знает, как повыгоднее распорядиться своими козырями.