Дьявол не любит ждать
Шрифт:
В этот момент Бонд закрыл глаза, а потому не увидел лица человека, с губ которого слетело одно-единственное слово:
— Стоп.
Бонд посмотрел в сторону двери и разглядел в зарешеченном окошке длинные пальцы в большой белой перчатке. Дверь открыли, и в камеру вошел Горнер; на нем был алый шелковый ночной халат.
— Спасибо, Шагрен. Можешь идти. Я хочу, чтобы Бонд услышал завтра все нужные инструкции. Ему ведь самолет вести. Вставай, — скомандовал он Бонду.
Тот поднялся на ноги.
— Ну вот, — продолжал Горнер, — значит, эта
«Поппи, — пронеслось в голове у Бонда. — Он выставит ее вместо сестры, а рабочие, конечно, и не заметят разницы».
— Ладно, — сказал Горнер, — в любой игре иногда нужно пожертвовать пешку-другую. Чтобы выиграть войну, порой приходится проиграть второстепенное сражение — а положа руку на сердце, я могу признаться, что толку от этой девчонки не было никакого, одна морока. Главное, что крупная рыба осталась в моих сетях. Я прав, Бонд?
— Во сколько мы вылетаем?
— Не вижу причин менять свои планы, — объявил Горнер. — И уж тем более ради какой-то девчонки, которую мои люди найдут не позже чем через час. Вы подниметесь на борт ровно в девять. Вашим штурманом будет один из моих лучших людей — бывший вышибала с тегеранского рынка. Я лично обучил его всему необходимому. Зовут его Масуд. Он говорит по-английски, — по крайней мере, его словарного запаса вполне хватит, чтобы объяснить вам, что делать. Топлива в самолете хватит как раз до Златоуста — тридцать шесть, но не дальше. Когда вы снизитесь и сбросите бомбу — под руководством Масуда, — вы опуститесь еще ниже, и он покинет самолет на парашюте. А вы, Бонд, будете лететь дальше, пока хватит топлива, ну а потом… — Он развел руками.
— Понятно.
— Английские самолеты. Очень ненадежные. Ну а на тот случай, если вы задумаете совершить что-нибудь героическое, когда Масуд вас покинет, с вами на борту останутся еще трое вооруженных охранников. Они не будут в курсе, что Масуда уже нет на борту. Или что топливо на исходе. Эти люди кое в чем провинились передо мной. Они больше всего на свете мечтают вновь завоевать мое доверие и быть вычеркнутыми из черного списка. Я дал им понять, что этот полет — их последний шанс. Они пребывают в уверенности, что Масуд развернет самолет и полетит домой. Но я снабдил их британскими паспортами, и они рухнут вместе с вами. Так что можете забыть об аварийном приземлении на каком-нибудь русском шоссе.
Горнер посмотрел на часы:
— Уже почти четыре. Лично я собираюсь вернуться к себе и еще немного поспать. В шесть меня разбудят и подадут завтрак. Яйца-пашот, бекон, кофе.
— Мне, пожалуйста, немного черного перца в кофе, — сказал Бонд. — Разумеется, дробленого, а не молотого.
— Вспомните голодающих ирландцев, — ответил Горнер. — В восемь вам дадут чашку воды. Спокойной ночи, Бонд. Завтра вас ждут великие дела.
Дверь камеры с лязгом захлопнулась. Бонд лег на землю и, стараясь казаться неподвижным, языком нащупал в песке осколки стекла.
В это самое время Дариуса Ализаде, спавшего в номере ноушехрской гостиницы «Джалаль», разбудил телефонный звонок. Естественно, это пробуждение не порадовало Дариуса, которому как раз снилась Зухра, отдыхающая вместе с ним в общей парной.
— Привет, Дариус. Извините, что разбудил. Это Феликс Лейтер из ЦРУ. Тут такая каша заваривается. В общем, нужна ваша помощь.
— Как вы меня нашли? — спросил Дариус, все еще не до конца отогнавший образ Зухры, который никак не желал рассеиваться в воображаемых облаках пара.
— Связи со старыми союзниками не рвутся никогда. Я позвонил кое-кому в Лондоне. К черту политиков. Дело очень серьезное и касается всех в равной степени.
— Вы уже виделись с Джей Ди Сильвером? — уточнил Дариус.
— С Кармен? А то. Видел его в Тегеране. Думаю, он тоже к нам сюда собрался.
— А вы где находитесь, Феликс?
— Я напротив гостиницы, на другой стороне улицы, Дариус.
— Вы друг Джеймса Бонда?
— Сантьяго! Это наш с ним боевой клич. Такой же, как у Кортеса. Джеймс Бонд — мой кровный брат. Всем хорош, если бы только не его извращенный вкус в отношении автомобилей. А кроме того, он…
— Пока достаточно, — сказал Дариус. — Поднимайтесь ко мне. Номер два-три-четыре.
— Сейчас буду.
Лейтер повесил трубку, вышел из стоящей на набережной телефонной будки и поковылял к входу в «Джалаль», который и в самом деле находился совсем рядом. Когда он добрался до номера двести тридцать четыре, Дариус Ализаде был уже одет и ждал его со свежим кофе и вазой фруктов на столе.
Помимо него в номере находился также дородный и представительный мужчина с пышными усами, напоминавшими сапожную щетку.
— Это Хамид, — сказал Дариус, пожимая руку Феликсу. — Водитель. И внештатный сотрудник. Специалист по тайникам и надежным явкам, где гарантированно нет никакого прослушивания.
Хамид застенчиво улыбнулся.
— Господи, я прямо вспоминаю былые времена, — сказал Феликс.
— И еще Хамид знает, где живет «монстр».
— Бонд ему доверял?
— Он доверил ему свою жизнь, — ответил Дариус.
— Это хорошо, — сказал Лейтер, принимая у Дариуса чашку крепкого черного кофе. — Теперь расскажите мне, что вам известно.
Когда Дариус закончил изложение всех деталей разведданных о модифицированном экраноплане, которые он получил из Лондона, Лейтер задумчиво проговорил:
— Ладно, по крайней мере, мы теперь знаем, из какого гнезда эта «птичка» собирается вылететь. Вот только времени будет в обрез: учитывая, с какой скоростью движется эта крошка, у перехватчиков будет часа два, не больше, от взлета до того, как она будет готова сбросить бомбы. И потом, наши истребители окажутся в советском воздушном пространстве. А там американские самолеты не могут находиться больше пяти минут. На большую благосклонность офицеров советской ПВО я бы рассчитывать не стал.