Дьявол, святая и Лэссистер
Шрифт:
Он непроизвольно вздрогнул, когда чья-то рука легла ему на плечо. Его первым импульсом было желание схватиться за револьвер, лежавший перед ним на письменном столе. Он всегда держал наготове оружие, даже когда ложился в постель, будучи человеком, который постоянно должен опасаться вероломного покушения.
Однако раздавшийся голос заставил его замереть.
– Не беспокойся, – услышал Кинсберг. – Мне никогда не придет в голову напасть на тебя.
Он медленно поднялся и нерешительно повернулся.
– Слава всем святым! – облегченно прошептали его губы. – Это самый прекрасный сюрприз, который ты мне когда-либо могла приготовить.
Какое-то мгновение казалось, что он хотел подойти к стройной фигуре и обнять ее за плечи. Но затем он опустил руки и отступил назад, пока не наткнулся на край письменного стола.
Посетителем была женщина. Высокая и стройная, она была одета в костюм из мягкой кожи косули, который в некоторых местах был украшен пестрыми знаками индейского племени.
Длинные рыжевато-золотистые волосы были скреплены украшенной жемчугом налобной повязкой. За поясом у нее торчали револьвер 44-го калибра, нож и томагавк.
Патрик Кинсберг уставился на нее, словно на призрак.
– Мария! – хрипло проговорил он затем. – Ты не можешь поверить, как я рад.
Он отвернулся и открыл секретер у стены, вынул оттуда бутылку и два стакана.
– За этот испуг я должен выпить, – попытался пошутить он. – Ты выпьешь со мной, Мария?
Она отрицательно покачала головой.
– Пожалуй, нет, я уже за долгое время отвыкла от этого, отец. После первого же стакана я буду под хмельком, что может повредить моей миссии.
Тем не менее он наполнил оба стакана виски марки «Теннесси» и осушил сначала один стакан, а второй взял в руку, которая слегка дрожала.
– Ты стала еще красивее, Мария, – сказал он. – Я должен был бы гордиться тобой, но не могу. Не могу после того горя, которое ты мне причинила. Ты все еще не знаешь, как сильно я страдаю, Мария!
– Я знаю, отец. но не могу вернуть прошлое. За это время произошло слишком многое.
Он плюхнулся в кресло у письменного стола. Его дочь заняла место в кожаном кресле напротив.
– Почему ты пришла? – спросил он сиплым голосом. – Почти два года ты не показывалась! Где ты была все это время?
Она как-то странно улыбнулась. Втайне Мария все еще испытывала к нему любовь, потому что он всегда был хорошим отцом. Но когда она перестала быть маленькой, неопытной девочкой, то поняла: Патрик Кинсберг стал таким влиятельным человеком не только благодаря старанию и способностям. К своему ужасу, она узнала, что за внешним благополучием скрывалось не одно преступление.
– Ты тогда не вернулась с верховой прогулки в горы, – продолжал отец. – Я посылал поисковые отряды, потратил на это много денег и нанял самых дорогих следопытов. Но все было напрасно…
Он замолчал, качая головой. Он все еще не мог поверить, что дочь живая сидит перед ним.
– Но я же передавала тебе послания, и ты не должен был беспокоиться обо мне.
– А где ты была все это время? Может быть, у краснокожих? Об этом можно судить по твоей одежде.
Он выпил виски и тотчас налил себе снова. Его улыбка стала между тем менее напряженной.
– Я живу у индейцев, отец, – сказала она. – Еще и сегодня мне кажется чудом, что я наткнулась на них. Это было приключение, как в сказке. Я спешилась с лошади у родника, и тут на меня напала голодная самка пумы. Может быть, она считала, что жизнь ее детенышей находится в опасности. Как выяснилось позднее, недалеко от того источника как раз находилось ее логово. Я бы, безусловно, погибла, но вдруг откуда-то появился индеец. Он ножом отбивался от пумы и получил довольно тяжелое ранение. По его подсказкам я соорудила носилки-волокушу, которые прикрепила к лошади. Он объяснил мне также, где убежище пумы, а там оказалась пара голодных детенышей. Я достала их, двух пухленьких котят, с которыми можно еще по-настоящему играть. Индеец взял их к себе на носилки. Сам он оказался без лошади. Это был особый выход на охоту, который должен проделать раз в год каждый воин этого племени, чтобы принести жертву богам.
– Это проклятый пережиток! – проворчал, не сдержавшись, Кинсберг, когда его дочь сделала паузу. – Эти идолопоклонники…
Она посмотрела на него, сочувственно улыбаясь.
– Ты, пожалуй, никогда не поймешь, отец, – сказала она, – почему я рассталась с тобой. В то время у меня уже созрело намерение уйти отсюда. И этот случай помог мне его выполнить.
Он мрачно уставился на нее.
– И теперь ты живешь вместе с ними?.
– Да, это так.
– У горстки примитивных, грязных, завшивленных дикарей? – с презрением выдохнул он.
– Я стала одной из них, отец, – сказала она гордо, – и останусь такой до конца своей жизни.
Он вскочил и схватил револьвер с письменного стола, но Мария опередила его: ее томагавк попал ему в предплечье. Кинсберг глухо вскрикнул от боли и выпустил оружие.
– Ты не можешь больше обращаться со мной как с маленьким ребенком, отец, – улыбнулась она, как будто ничего не произошло. – Постепенно ты должен привыкать к этому. Я решила вести другую жизнь, не ту, которую ты мне запланировал. Я не выйду замуж за одного из богатых сынков, которых ты подыскивал для меня. Я не подарю наследника для этого ранчо. Ты напрасно нахапал так много, отец Патрик. Почти напрасно.
Он откинулся назад в кресло, дрожащей рукой снова наполнил стакан и отпил.
– Почему ты вообще пришла, Мария? Чего ты хочешь? – спросил Патрик Кинсберг, оказавшись в заложниках у собственной дочери.
– Я желала бы заключить с тобой соглашение, – сказала Мария, – и потребовать принадлежавшую мне часть наследства.
– В любом случае ты его получишь. После моей смерти все будет принадлежать тебе.
– Я бы хотела, чтобы уже теперь был составлен договор, – возразила она холодно. – Моему племени нужно больше земли. Мы хотим распространить наши владения в горах Аламо Хуэко. Наши границы будут тогда соприкасаться, и ты должен обещать, что оставишь нас в покое. Мы хотим мирно жить бок о бок. Таким образом вновь могут установиться нормальные отношения между нами.
– Ты сошла с ума.
– Я все хорошо обдумала, отец.
– Как ты себе это представляешь?
– Я составила список фермеров и владельцев мелких ранчо, у которых ты силой отнял их собственность. Я хотела бы, чтобы эти люди получили соответствующее возмещение убытков. Они бы переселились в другие места, но испытывают финансовые трудности. Тут им поможет денежное возмещение, да оно им и положено.
– Они продали мне свои владения в соответствии с законом.
– Это был шантаж, – жестко сказала Мария. – Люди были загнаны тобой в угол. У них не осталось иного выбора, как все продать по бросовой цене.