Дьявол. В быте, легенде и в литературе средних веков
Шрифт:
Чтобы ворваться в слабо защищенную душу, дьяволы пользовались нетолько малейшим вольным грехом, но всякою невнимательностью, вводившей в грех невольный. Дитя хочет пить. Дьявол подсовывает ему кружку воды и самв нее ныряет. Бедное дитя пьет, позабыв перекреститься, и вот бес уже в нем, Это рассказ св. Цельза. В житии св. Бонания, аббата в Люцедио, повествуется о родильнице, которая таким же способом проглотила дьявола по имени Фумарета (Fumareth). Св. ГригорийВеликий знал монахиню, съевшуюдемона в листкелатука. Если человек жил в грехе, от бесноватости не могли его спасти никакие святые прибежища, ни убежища. В житии св. Констанца, архиепископа Кентерберийского, рассказывается случай, как бес вселился в молодого монаха в то самое время, когда он читал за литургией Евангелие.
„— Слушай, — говорит, — батька. Хочешь ты знать всю правду? Так вот она тебе. Когда ты помнишь, я причастился — и частицу еще во рту держал — вдруг он — (в церкви-то это, белым-то днем!) встал передо мною, словно изземли выскочил, и шепчет он мне… (а прежде никогда ничего не говоривал) — шепчет: выплюнь и разотри! Я так и сделал; выплюнул — и ногой растер. И стало быть, я теперь навсегда пропащий — потому что всякое преступление отпускается — но только не преступление против святого духа…“
Все некрещеные предполагались одержимыми бесом с момента рождения. Видали, как бес выходил у них из уст в момент, когда их погружали в купель или возливали на них освященную воду. Это весьма наивно увековечено на старинных картинах. Поэтому недоконченное или неправильно совершенное крещение было тяжким преступлением, потому что влеклоза собой ужасные последствия для крещаемого, оставляя его во власти дьявола. Так — наша знаменитая, демономанка XVII века СоломонияБесноватая очутилась во власти „чернородных демонов“, потому что была крещена попом, который „половины крещения не исполнил“. Любопытное народное поверье рассказал Лажечников в „Ледяном доме“. Муж трудной роженицы скачет к попу „за молитвою“. Поп сам не поехал, а прочитал молитву „в шапку“ мужику: поезжай мол и вытряси над женой. На обратном пути мужик встретился счертями в виде проезжих, которые так раздразнили его, что он в сердцах сорвал с себя шапку и швырнул ее в своих обидчиков. Чертям только того и надо было. Молитва, начитанная попом, из шапки вылетела, а бесы вселились на ее место. Злополучный мужик, не подозревая коварного подмена, добросовестным образом вытряс шапку над женой и сам вселил, таким образом, легион чертей, как в жену, так ив новорожденную дочку… Массилиане, еретики IV века постоянно плевали, чтобы выплевать как можнобольше дьявола, которого предполагали внутри себя. В „Откровениях“ св, Бригитты говорится, что дьявол сидит в сердце человека, как червь в яблоке, в детородных частях, как кормчий на корабле, между губ, как стрелок с натянутым луком. Таким образом, даже и у крещенных тело давало много приюта, дьяволу. Когда бесноватость поражалачеловека не сразу, а постепенно, проходя предварительно как бы некоторый инкубационный период, то местом, для последнего, как признался в том папе Льву IX сам дьявол, было тело. Засев в нем, дьявол сперва его одолевал ленью, обжорством, сонливостью, а ужепотом бросался в душу. Вероятно, именно поэтому многих бесноватых легко излечивали не только молитвы изаклинания, но и хороший прием слабительного и диета или, напротив, улучшениев пище.
Но истинно благочестивые правоверы принимали эти средства как грубые, материальные инедостойные религиозного, а уж тем более святого человека. Едва ли не в каждом монастыре когда-либо однажды разыгрывались сцены, подобные той, которую Достоевский типически прозорливо поместил, в „Братьях Карамазовых“ — у гроба старца Зосимы:
„— Чесо ради пришел еси? Чесо просиши? Како веруеши? — прокричал отец Ферапонт юродствуя, — притек здешних ваших гостей изгонять, чертей поганых. Смотрю, много ль их без меня накопили. Веником их березовым выметать хочу.
— Нечистого изгоняешь, аможет сам. ему же и служишь, — безбоязненно продолжал отец Паисий, — и кто про себя сказать может, „свят есмь“? Не ты ли, отче?
— Погань есмь, а не свят. В кресла, не сяду и не восхощу себе аки идолу поклонения! — загремел отец Ферапонт. — Ныне людиевервусвятую губят. Покойник, святой-то ваш, — обернулся, он к толпе, указывая перстом на гроб, — чертей отвергал. Пурганцу от чертей давал. Вот они и развелись у нас как пауки по углам. А днесь и сам провонял. В сем указание господне великое видим.
А это действительно однажды так случилось при жизни отца Зосимы. Единому от иноков стала сниться, апод конец и наяву представляться нечистая сила. Когда же он, в величайшем страхе, открыл сие старцу, тот посоветовал ему непрерывную молитву и усиленный пост. Но когда и это не помогло, посоветовал, не оставляя поста и молитвы, принять одного лекарства. О сем многие тогда соблазнялись и говорили меж собой покивая главами, — пуще же всех отец Ферапонт, которому тотчас же тогда поспешили передать некоторые хулители о сем „необычайном“ в таком особливом случае распоряжение старца“.
Вселяться могли бесы как одиночно, так и множеством. О легионе бесов, исшедшем из одержимогов стадо свиное, мы знаем еще из Евангелия. Григорий Великий рассказывал об одной даме, которая, будучи должна присутствовать при освящении храма св. Севастиана, была столь нечестиваи неосторожна, что в ночь перед тем, увлекла своего мужа к любовным ласкам. Едва она вошла вхрам, как ею овладел бес, перешедший, однако, после заклинаний, в одного священника, неизвестно чем повинного. Больную отвели домой и поручили долечить ее каким-то плохим заклинателям, по неискусству которых в нее вселилось уже 6.666 новых бесов! И отступила эта адская дивизия только перед молитвами некоего святого инока, по имени Фортуната.
Эта причина часто наводит бесноватость. Один из пациентов протопопа Аввакума был наказан бешенством также за то, что соблудил с женой в праздник. Служанка его Анна подверглась мукам от бесов, влюбившись в своего прежнего господина. По Аввакуму, за малейшее „нарушение церковных правил, иногда чисто мелочных внешних предписаний благочестия, за работу впраздник, залень в молитве и т. д. насылаются на человека бесы. Бесы насылались на самого Аввакума: раз за то, что он променял на лошадь книгу, данную ему Стефаном Вонифатьевым, в другой раз — за никониянскую просвиру“.
В одной бесноватой пациентке св. Убальда сидело 400.000 бесов. И, наоборот, один дьявол мог вселиться в несколько человек. Все это узнавалось легко, так как дьявол, на вопросы заклинателей, обыкновенно, называл свое имя и указывал причинуиспособ, как он вселился в свою жертву.
Одержимость проявлялась сложностью явлений, странно ичудесно наполнявших иизменявших как физический, так и. психологический строй человека. Замечались чудовищные извращения физиологических функций начиная с питания. На одних одержимых нападала сверхъестественная прожорливость. Так историк Феодорит(V век) сообщает о бесноватой женщине, которая ежедневно поедала 30 штук цыплят, Другие страдали извращением аппетита и пожирали мерзости, которые, действительно, разве дьяволу могли быть по вкусу. Таков у Шекспира „бедный“ Том, что ест змей и ящериц, пьет стоячую воду, глотает крыс». («Король Лир»). Третьи, наконец, в противоположность первым, выражают глубокое отвращение к какой бы то ни было пище и без малейшего видимого вреда для себя, остаются без всякого питания в течение многих дней.
Любопытный случай бесноватости, так сказать каталептической, сообщает из практики своей протопоп Аввакум. «Была у меня в дому, молодая вдова, — давно уж, и имя ее забыл! помнится, Евфимиейзвали, — ходит и стряпает — все делает хорошо. Как станет в вечер правило начинать, так бес ее ударит о землю, омертвеет вся и яко камень станет, кажется, и не дышит, — растянет ее на полу и руки и. ноги, — лежит яко мертвая. Я „О всепетую“ проговори, кадилом покажу, потом крест ей положу на голову и молитвы Великого Василия в то время говорю: так голова под крестом свободна станет, баба и заговорит: а руки, и ноги, и тело еще каменно. Япо руке поглажу крестом: так и рука свободна станет; я также по другой: и другая освободится так же; и я по животу: так баба и сядет. Ноги еще каменны. Не смею туды гладить. Думаю, думаю, да и ноги поглажу: баба и вся свободна станет. Восставше, богу помолясь, да и мнечелом. Прокуда таки не бес ништо в ней был, много время так в ней играл».