Дьявол
Шрифт:
Кейдж застыл от удивления, а потом расхохотался.
— Да, ты меня поймала. Это было на той чертовой вечеринке, да, помню. — Он приподнялся, опустил Дженни на подушки и поцеловал.
— Мне кажется, что Керри и Линк потому и ругаются, что влюблены.
— А что сказала Керри?
— Ничего, это-то и странно, не находишь? Она старается не произносить его имя вслух. После того, что им пришлось пережить, это довольно странное поведение. Я заметила, что она старается даже не смотреть на Линка. А он ничего тебе не говорил, когда вы пошли в гараж?
— Прости, дорогая, но я не могу разглашать секретную информацию.
— Значит, он что-то сказал о Керри!
— Нет, ничего. Но он был все время… нервный, словно не в своей тарелке, понимаешь? Он очень зол.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что его состояние мне знакомо. Я знаю, что такое мечтать о женщине, которая никогда не будет с тобой. Ты сходишь с ума, когда думаешь о ней, и не можешь не думать, и от этого сходишь с ума. Такое ощущение, что, если ты не сможешь отдать всего себя только этой женщине, ты пропал. — Кейдж провел языком по розовому соску. — И вот…
— Мы не должны, Кейдж. Доктор сказал, уже слишком поздно.
— Знаю, но… Ах, Дженни. — Он стал осторожно целовать ее грудь.
— Так, если вы не говорили о Керри, о чем же вы говорили? — Дженни погладила мужа по голове.
Кейдж потянулся к другому соску.
– О тебе. Я сказал Линку, что ты моя единственная слабость.
— Хм, Кейдж. Он решит, что я ужасная.
— Он решит, что ты прекрасна. О такой жене мечтает каждый мужчина. Леди в гостиной…
— И шлюха в постели.
— Точно. — Его рука скользнула между ее ног.
— Мы не можем…
— Есть много других способов.
— Но в доме гости, — сбивчиво прошептала Дженни.
— Это твои проблемы, — ответил Кейдж. — Ты у нас любительница покричать.
Ночь была очень тихой.
Керри стояла у открытого окна своей спальни и думала, почему не может уснуть, как все остальные? В результате долгих рассуждений она пришла к выводу, что после почти целого года в Монтенегро просто не может заснуть без привычных звуков джунглей.
Она чувствовала себя уязвимой, не видя высоких холмов, высоких деревьев, достающих верхушками до самого неба, свисающих до самой земли лиан. Перебранка обезьян и крики птиц стали настолько привычны, что без них тишина казалась зловещей.
Внезапно в этой тишине раздался звук. Скрип. Керри посмотрела вниз и заметила тень, скользнувшую мимо бассейна на террасу, окружавшую дом Хендренов.
Линк.
Ее сердце привычно сжалось, и она насторожилась, как всякий раз, когда видела его. Однако на этот раз это было скорее связано с гневом, нежели с радостью. Как Линк посмел бросать ей в лицо такие обвинения, да еще в присутствии посторонних! От этого грубияна больше ничего не приходится ожидать, хотя сегодня за ужином он превзошел сам себя.
Хендрены были определенно шокированы таким поведением известного фотожурналиста.
Во время их путешествия присутствие детей не давало Керри возможности изменить ситуацию. Ей приходилось позволять Линку играть свою роль и не пытаться поставить его на место, поскольку он был их единственным шансом выжить. Он отлично ладил с детьми, несмотря на то, что не говорил по-испански, всегда жестами и мимикой умел объяснить им, что хочет сказать. Его все понимали и при этом всегда веселились.
За те несколько дней он стал для них отцом, особенно для самых маленьких. Возможно, Линк и не хотел этого, но милостиво согласился. Керри даже казалось, что он с удовольствием занимался с Лисой и играл с мальчиками.
Керри понимала, что Кейдж и Дженни, должно быть, сгорали от любопытства, и лишь природная деликатность не позволяла им засыпать ее вопросами. Линк все исправил. В порыве гнева он выложил такие факты, которые Керри предпочла бы сохранить в тайне даже от друзей.
Хотя если быть откровенной, то она предвидела нечто подобное. И очень боялась. Она понимала, что придет время и кто-то, возможно невольно, произнесет то заветное слово, услышав которое Линк не сможет сдержаться, невидимая рука нажмет на спусковой крючок, и ружье выстрелит. Несколько раз Керри приходилось замирать от страха, казалось, что этот момент настал, и она чувствовала себя словно в мышеловке.
Так или иначе, но правда всегда всплывает наружу. Линк поймет, что она совсем не та, какой он ее считал. Керри поежилась. В тот самый момент, когда он обо всем узнает, ей лучше находиться от него подальше. Предугадать его реакцию сложно, но одно она знала точно, что он будет вне себя от бешенства.
Тем утром, когда он поцеловал ее, Керри уже была готова открыть Линку правду. Она боялась, что кто-то из них погибнет, и хотела быть честной. Однако после того как они поругались из-за денег, Керри передумала. Ей не хотелось лишний раз давать повод для скандала, кроме того, это могло повредить делу.
Когда за ужином Линк объявил о своем отъезде, Керри испытала одновременно досаду и облегчение. Было бы лучше ему уехать, прежде чем выяснилось, что она не монахиня. С другой стороны, его желание сбежать очень ее расстроило. Ведь они могли больше никогда не увидеться. Керри всегда будет благодарна ребенку Дженни за неожиданное и такое своевременное поведение.
Керри стояла у окна и наблюдала за Линком, курящим на террасе. Вероятно, он тоже не мог заснуть. Несомненно, он не испытывает никаких душевных волнений. Им управляет похоть. Она заметила это в его глазах, когда вошла вечером в столовую. Может, он и испытывал к ней некоторую неприязнь, но определенно не был равнодушен. Они так и не смогли наладить отношения, но Керри была уверена в своих чувствах. Она его любит.
Линк воткнул сигарету в горшок с цветком. Керри показалось, что она слышит, как он тихо выругался себе под нос. Конечно, она не могла этого услышать, ведь он стоял слишком далеко,
Линк наклонился и снял ботинки, которые дал ему Кейдж. Те, в которых он прилетел из Монтенегро, почти развалились, и Хендрены настояли на том, чтобы их выбросить, как и всю остальную одежду.
Он расстегнул рубашку и бросил ее в кресло. Белые полоски бинта резко выделялись на фоне смуглой кожи. Звякнула металлическая пряжка ремня.