Дьявольская альтернатива
Шрифт:
– Что свело на нет всю силу этой пшеницы, – предположил президент.
– Господин президент, – вмешался в разговор Роберт Бенсон из ЦРУ, – наши лучшие сельскохозяйственные эксперты полагают, что Советам сильно повезет, если им удастся спасти хотя бы пятьдесят процентов украинского и кубанского зерна. Урон был нанесен огромный и невосполнимый.
– Значит, это вы мне и показывали? – спросил Мэтьюз.
– Нет, сэр, – сказал Поклевский, – но все это прямым образом связано с целью нашего заседания. Оставшиеся шестьдесят процентов советского урожая, то есть почти сто сорок миллионов тонн, поступают с необъятных просторов целинных земель,
– Ну и что здесь происходит? – задал вопрос Мэтьюз.
– Что-то странное, сэр. Что-то непонятное происходит с зерновыми посадками у Советов. Все оставшиеся шестьдесят процентов – это яровая пшеница, которая высевается в марте-апреле. Сейчас она должна была бы вовсю зеленеть, а она кажется увядшей, недоразвитой, словно ее поразила какая-то болезнь.
– Может, опять погода? – поинтересовался Мэтьюз.
– Нет. Зима и весна были влажными в этом регионе, но ничего серьезного не отмечалось. А теперь солнце пригревает вовсю, погодные условия оптимальны: стоит сухая и теплая погода.
– И насколько распространена эта… болезнь?
В разговор вновь вступил Бенсон:
– Нам неизвестно, господин президент. У нас есть, думаю, около пятидесяти пленок, на которых показана эта конкретная проблема. Мы стремимся, само собой разумеется, уделять основное внимание военной активности: передвижению войск, новым ракетным базам, заводам по производству вооружений. Все, что мы имеем, указывает на то, что эта штука должна быть весьма здорово распространена.
– Ну, и к чему вы ведете?
– Мы хотели бы, – резюмировал Поклевский, – чтобы вы дали добро на то, чтобы мы потратили еще некоторое время на изучение этой проблемы: необходимо выяснить, насколько она важна для Советов. Это будет означать, что нам надо будет попытаться послать к ним делегации бизнесменов. Отвлечь силы космической разведки от выполнения неприоритетных задач. Мы полагаем, что выяснить совершенно точно, с чем придется столкнуться Москве, было бы в жизненных интересах Америки.
Мэтьюз поразмыслил несколько секунд, потом посмотрел на часы. Через десять минут ему предстояла беседа с группой экологов, собиравшихся «обрадовать» его какой-то очередной катастрофой. Затем перед ленчем он должен был встретиться с генеральным прокурором по поводу нового трудового законодательства. Он поднялся.
– Хорошо, джентльмены, разрешаю. В силу данных мне полномочий. Думаю, это нам обязательно нужно знать. Но я хочу получить ответ в течение тридцати дней.
Спустя десять дней генерал Карл Тейлор сидел в расположенном на восьмом этаже кабинете Роберта Бенсона, директора Центрального разведывательного управления, и поглядывал на свой собственный доклад, к которому скрепками была прикреплена целая кипа фотографий; доклад лежал прямо перед ним на низеньком кофейном столике.
– Смешная штука, Боб. Я не могу в этом разобраться, – сказал он.
Бенсон отвернулся от громадных панорамных стекол, которые занимали всю стену в кабинете директора ЦРУ в Лэнгли и выходили на север и северо-запад, на огромную перспективу леса, простиравшегося к невидимой из окна реке Потомак. Как и его предшественнику, Бенсону нравилась эта панорама, особенно поздней весной и ранним летом, когда росшие внизу деревья были покрыты нежно-зелеными листочками. Он присел на низкую кушетку, стоявшую с другой стороны стола, напротив Тейлора.
– Также как и мои специалисты по зерновым, Карл. В министерство сельского хозяйства я обращаться не хочу. Чтобы там в России не происходило, только рекламы нам не хватало, а если я привлеку к этому делу людей со стороны, не пройдет и недели – все это будет в газетах. Ну, что там у тебя?
– Смотри, на фотографиях видно, что болезнь, – или что там это такое, – не приняла характера эпидемии, – начал Тейлор. – Она даже не ограничивается каким-нибудь одним регионом. Вот в чем загвоздка. Если бы причиной этому были бы какие-нибудь климатические воздействия, тогда мы бы зафиксировали какие-то погодные неполадки. Но этого же нет. Если бы это действительно было заболевание растений, тогда оно, по крайней мере, было бы региональным. Если виной тому вредители, они также должны были бы поразить определенный регион. Но все как-то случайно: стебли сильной, здоровой пшеницы растут бок о бок с пораженными растениями. На сделанных «кондорами» фотографиях не видно какого-нибудь логического рисунка. А что ты думаешь?
Бенсон кивнул головой в знак согласия.
– Полнейшая алогичность. Я задействовал двух агентов, которые работают на месте, но они пока еще не успели ничего сообщить. В советской прессе не появилось никаких сообщений. Мои ребята-агрономы вертели твои фотографии и туда и сюда, чуть ли не насквозь просматривали. И все, чем они смогли разродиться, – какая-то болезнь семян или вирус прямо в почве. Но они также не могут никак объяснить случайный разброс, характерный для этой болезни. Никакие известные случаи не подпадают под эту картину. Но для меня важно то, что мне надо представить президенту прогноз относительно вероятного общего урожая Советов в следующем сентябре-октябре. И мне надо представить этот прогноз уже скоро – сроки поджимают.
– Даже если я разорвусь, все равно не смогу сфотографировать каждый стебель пшеницы и ячменя в Советском Союзе, даже если задействую «кондоры», – заметил Тейлор. – На это уйдут месяцы. Ты можешь мне их дать?
– Разумеется, нет, – сказал Бенсон. – Мне нужна информация о перемещениях войск возле китайской границы, о наращивании войсковых соединений против Турции и Ирана. Необходимо постоянно наблюдать за размещением частей Красной Армии в Восточной Германии, также как за местонахождением новых «СС-20» за Уралом.
– Тогда я могу дать тебе только цифру в процентах, основываясь на том, что мы успели сфотографировать к этому моменту, а затем экстраполировать ее на территорию всего Союза, – предложил Тейлор.
– Это должен быть точный подсчет, – заметил Бенсон. – Я не хочу повторения 1977 года.
Тейлор поморщился при этом напоминании, хотя он и не был тогда директором ЦРУ. В 1977 году американская разведывательная машина была обведена Советами вокруг пальца. Летом того года все эксперты ЦРУ и министерства сельского хозяйства уверяли президента, что советский урожай зерновых составит примерно 215 миллионов метрических тонн. Сельскохозяйственным делегациям, которые посещали Россию, показывали поля, на которых колосилась здоровая пшеница. На самом деле такие поля были исключением. Анализ фотографий, полученных со спутников, также оказался ошибочным. Осенью тогдашний советский президент Леонид Брежнев спокойно объявил, что урожай у Советов составит всего 194 миллиона тонн.