Дыхательная гимнастика А.Н. Стрельниковой
Шрифт:
Кто-то ей рекомендовал Александру Северовну Стрельникову. Она прозанималась 10 дней или 2 недели (я точно не помню), пришла и показала мне связки. Я говорю: «Связки — идеальные. Если у Вас дыхание поставлено,— идите играть». Она говорит: «Завтра выйду на сцену!» Больше у нее связки никогда не отекали. Она поговорила с дирекцией театра Советской Армии, и Александру Северовну пригласили в театр.
С тех пор я горя не знала. У тех, кто занимался, никогда не было проблем с голосовыми связками. Александра Северовна тут же пришла ко мне познакомиться. Мы с ней поговорили,
М.Н.: Вы стали с Александрой Северовной дружить творчески?
В.А.: Да, я стала ей направлять больных и с кровоизлиянием в голосовые связки, и с острым отеком. Посылала больных с узелками, с полипами.
М.Н.: Как Вы познакомились с Александрой Николаевной?
В.А.: До этого я только слышала от Александры Северовны, что у нее есть дочь, и она научила ее всему. Что Александра Николаевна занимается вместе с ней и даже больше, а она сама только следит. Потому что она уже старая, а Александра Николаевна — молодая. И попросила, чтобы я направляла больных к Александре Николаевне. А она будет проверять, что делает Александра Николаевна. Потом ее дочь пришла ко мне домой познакомиться.
М.Н.: Валентина Александровна, я хочу задать Вам один очень «щепетильный» вопрос: Вы сами кому из обеих Стрельниковых отдавали предпочтение?
В.А.: Александре Северовне — по многим причинам. Во-первых, потому что у Александры Северовны всегда был отдельный подход к каждому больному.
Я послала к ней своего приятеля, профессора-физика. У него почти после каждой лекции отекали связки. Я ему говорю: «Яшенька, что-то Вы не то делаете. Поезжайте-ка к Александре Северовне!»
Он поехал. С ним стала заниматься Александра Николаевна. Она делала с ним все эти упражнения. А Александра Северовна бегала по комнате и кричала: «Не то, не то, не то!» Тогда Александра Николаевна ей говорит: «Мать, не мешай! Он еще поделает — и будет то!» А Александра Северовна отвечает: «Нет, не будет!» И опять начала бегать. Подбежала к шкафу, достала большой солдатский ремень и перевязала ему живот. И вдруг он сразу почувствовал, что ему стало легко приседать и у него ничего не болит. Александра Северовна удовлетворенно сказала: «Вот теперь — то!»
После этого занятия он позвонил, пришел ко мне и все это мне рассказал. Я сказала: «Александра Северовна — гениальна! Она ведь не знала, Яшенька, что у Вас — блуждающая почка. Вы лекции читали с бандажом или без?» Он отвечает: «Без...» Я говорю: «Так Александра Северовна по слуху догадалась, что Вам нужно завязать живот. А я знала, что у Вас блуждающая почка. Но мне в голову не пришла мысль о том, что Вы можете читать лекции без бандажа. Я знаю, что люди с блуждающей почкой надевают с утра бандаж и с ним ходят. Поэтому я Вас не спросила. А Александра Северовна по звуку голоса поняла...»
И второй случай про Александру Северовну. У меня была больная, которая на нервной почве потеряла голос.
Когда я ей предлагала сомкнуть связки, дать звук, — она не могла. Связки не смыкались. Тогда я ей предложила кашлянуть. При кашле связки сомкнулись. Я поняла, что это связано с нервами. И для того, чтобы вернулся голос, надо вызвать острую боль, чтобы человек закричал. Но мне, как врачу, вызывать острую боль не очень удобно. Я послала ее к Александре Северовне и написала: «Александра Северовна! Потеря голоса на нервной почве!»
Александра Северовна минутку подумала, взяла 2 утюга, заставила эту больную сесть на корточки и с 2 утюгами ходить на корточках, делая вдох на каждый шаг. На третьем шаге эта больная уронила утюг себе на ногу и дико заорала. Александра Северовна ей спокойно говорит: «Ну вот,— голос возвратился... Иди домой!»
М.Н.: Александра Николаевна получила авторское свидетельство на эту гимнастику, Вы — первый врач, которая собственноручно подписала свидетельство о полезности. Мне бы хотелось, чтобы Вы подробнее об этом рассказали.
В.А.: Александра Николаевна пришла ко мне. Я сказала: «Эта дыхательная гимнастика не Ваша, а Вашей мамы. И подписывать не буду». С этим она ушла. А потом пришла ко мне Александра Северовна и сказала: «Валентина Александровна, душенька, я ведь скоро помру — мне 84 года. А Шура начинает свою жизнь, я ей эту гимнастику передала. Ну, пускай будет нашей! Мне-то все равно уже, а ей это важно. Я Вас очень прошу — подпишите!» Я подписала. А вначале я отказалась наотрез. Я сказала: «Это — Ваша мама, а не Вы...»
М.Н.: А как на это среагировала Александра Николаевна?
В.А.: Обиделась и ушла. А потом она пришла второй раз. Я ей подписала и сказала: «Не сердитесь, я не знала, что мама хочет! Я считала, что это все-таки изобретение Вашей мамы, а не Ваше. Я не хотела обижать Вашу маму...»
М.Н.: Александра Николаевна много раз обещала меня привести к Вам, но так и не успела. Она говорила: «Мишуничка, нам с тобой надо сходить к Фельдман. Ты должен обязательно ее увидеть. Это человек, которому я практически обязана всем!»
В.А.: Да, она много раз говорила мне о Вас, о том, что она вырастила достойного наследника их метода. Она говорила: «Мне нужно обязательно Вас с ним познакомить!» Я говорю: «Александра Николаевна, ну так приводите!» Она говорит: «Никак не соберусь!» Так и не привела...
М.Н.: Валентина Александровна! Когда несколько лет назад журнал «Театральная жизнь» брал у Вас интервью, Вы сказали одну потрясающую фразу: «Результаты применения стрельниковской гимнастики блестящи — метод, безусловно, перспективен!» А в чем ее слабые стороны, над чем мне работать в дальнейшем?
В.А.: Слабых сторон нет! А что касается этой фразы, так я и сейчас могу ее повторить. От вашей гимнастики кровоизлияния быстрее рассасываются. Гимнастика улучшает кровообращение, лимфообращение, — и певческие узелки начинают быстрей рассасываться...
Когда я в больнице много оперировала,— очень уставала после операции. Я уходила к себе в кабинет и минут 10 делала стрельниковскую гимнастику. И чувствовала, что я отдохнула. И могла опять оперировать и что-то делать, и хорошо соображать. Она бодрит, она снимает усталость, она улучшает кровообращение мозга. Начинаешь лучше думать и соображать.