Дым и тени
Шрифт:
«Я видела, какой победил. Когда Повелитель Теней двинулся на город, я метнула кристаллы и увидела его победу. Я гадала снова и снова, но каждый раз он оказывался победителем. Я попыталась убедить Кирилла и Сарна бежать со мной, но они отказались, не хотели понять, что больше ничего не могут поделать.
„Сражайтесь за нас! — вопили горожане. — Умрите за нас!“
Они пошли навстречу смерти, а я открыла ворота.
Даже
Хочу надеяться, что в одном из новых миров будущее изменится.
Теперь ты знаешь то, что знаю я.
Наверное, это немногого стоит, но мне жаль».
— Это и впрямь немногого стоит! — прорычал Генри, складывая письмо так, как оно было сложено раньше.
Потом он долго стоял рядом с телефоном, держа над ним руку.
«Тони, это Генри. Не ходи завтра на работу. Не будь среди тех, кто погибнет первым. Подожди заката, когда я явлюсь туда, чтобы сражаться рядом с тобой».
Их узы были достаточно сильны. Даже на расстоянии он мог высказать это как приказ, а не как просьбу.
Но Генри не попросил об этом и не отдал такой команды, когда они ехали от студии. Оба знали, что может принести утро.
Фицрой не мог отобрать у Тони право выбора, как бы ему этого ни хотелось. Он отошел от телефона и уронил руку.
— Выбор, который мы делаем, делает нас, — сказал он кошкам.
Зазу фыркнула. Уитби зевнул.
Письмо Арры снова лежало в конверте на столе, когда Генри выскользнул в ночь.
Глава шестнадцатая
Плотников вызвали к шести часам утра. Питер и Сордж дружно решили, что тому месту, где они собирались снимать сцену воспоминаний о Лондоне примерно тысяча восемьсот семидесятого года, совершенно не соответствовали полдюжины наркоманов, наотрез отказавшихся убраться. Поэтому пришлось сооружать декорации.
Тони появился на полтора часа позже плотников. К этому времени визг пил и стук молотков доносились аж до тележек обслуживания.
Когда Фостер вошел через открытые задние двери, маляр Чарли Харрис вручил ему валик, примотанный скотчем к палке от метлы, показал на пятиметровую фанерную стену и сказал:
— Положи один слой умеренно-серой краски. В девять часов я начну красить ее аэрографом под камень.
— Да, но…
— Время поджимает, кореш. Питер разрешил задействовать всех, кто не находится непосредственно перед камерой или за ней.
— Кореш?
Глаза орехового цвета близоруко заморгали за очками, забрызганными краской.
— Ты ведь ассистент режиссера? Или у тебя есть дела поважнее?
Тони, все еще малость обалдевший от обращения «кореш», бросил взгляд на съемочную площадку под воротами, услышал резкий нервный смех, эхом отозвавшийся в павильоне звукозаписи, и с ужасом понял, что смеялся он сам.
— В одиннадцать пятнадцать мне надо спасти мир, — объявил он.
«Почему бы и нет? По крайней мере, хоть кто-то пригнется, когда дерьмо ударит во вращающийся вентилятор».
— Господи, да у тебя в запасе еще несколько часов. К этому времени ты уже давно закончишь… Эй! Тупица! Я велел тебе мазать эти двери черной матовой краской, а не глянцевой!
Когда Чарли поспешил прочь, Тони посмотрел на валик и шагнул к поддону с краской. Ему особо нечего было готовить к грядущей битве. Последняя линия обороны этого мира фактически состояла лишь из него, декламирующего: «Ты не пройдешь!» [75]
«Всем известно, что тогда это сработало отлично. Конечно, в конце концов все жили долго, счастливо и все такое прочее, но сперва кое-кому пришлось упасть в огонь и погибнуть.
Если я погибну, то уже не вернусь. Если я погибну… Погибну…»
75
«Ты не пройдешь!» — цитата из книги и фильма «Властелин колец». Так сказал Гэндальф, сражаясь на узком мосту в Мории с Барлогом, вооруженным огненным бичом. Гэндальф рухнул в бездну, но потом вернулся.
— Эй, Фостер! Может, ты все-таки оставишь немножко краски для стены? Не трать ее всю на пол!
Краска капала с валика, собираясь в лужицу у ног парня. Еще не высохшая, она не была похожа на умеренносерую. Эта штука напоминала жидкую тень.
— Фостер!
— Да. Извините.
Тони красил. У него было слишком много времени на раздумья о воротах, о том, что может пройти через них и как этому помешать, если Арра бросила его. Различные «возможно» и «может быть» водоворотом крутились в голове юноши, но он не мог ухватить за хвост ни одну конкретную мысль. Когда Фостер докрасил фанеру, неуверенность так истерзала его, что он уже начал предвкушать возможность бешеной атаки армии Повелителя Теней.
«Нечисть с обнаженными мечами бросится через ворота в поисках Арры. Если такое и вправду случится, то в этом окажется и плюс. Мне легче будет убедить людей в том, что происходит что-то страшное. Если армия пройдет через ворота, то мне, по крайней мере, не придется сражаться с ней одному».
«Одному».
Проклятье! Он знал это подобие голоса. В звуковом павильоне осталась еще одна тень! Тони резко развернулся и попытался хорошенько рассмотреть свою тень, танцующую по бетонному полу.