Дырка для ордена
Шрифт:
Ну, подыграем.
– Правда, Майя Васильевна, отец ваш наверняка сам знает, что сейчас нужно. Я же, разумеется, не могу не поддержать.
Майя, похоже, глянула на него уничтожающе.
– Ладно, чай я поставлю.. – Но звучало это как обещание подать при случае бокал цикуты.
– Молодец, полковник, уважаю, – сообщил Бельский-старший. – С ними, с бабами, вроде моей дочурки, только так. Не сдашь позиции, все у тебя получится.
Вадим не помнил, чтобы они переходили на «ты», но не возражал. Отчего бы и нет.
Выпили.
– Извините,
В окружении золотых с зеленью изразцов и зеркал на стенах и потолке, в атмосфере густых запахов экзотических дезодорантов и специй для умягчения воды он присел на край овальной фарфоровой ванны и достал из кармана «верископ».
Машинка показывала интересное.
То есть симпатию к нему Майя испытывала серьезную, за середину шкалы прибора.
Умна она была, как и ожидал Ляхов, приблизительно на одном с ним уровне. Жаль только, не выяснил он у Максима, по какой именно методологии рассчитывается здесь коэффициент интеллекта, а это деталь существенная.
Искренность девушки оставляла желать лучшего, но и до полной лживости она не дотягивала. Так, колебалась стрелка на грани зеленой и красной шкалы. Половину сказанного ею можно смело считать не соответствующим действительности, только неизвестно, какую именно половину.
А вот насчет сексуального влечения Ляхов счел себя даже и обиженным. Поначалу. Увидев чистый ноль. То есть совершенно не интересовал он в данный момент Майю как мужчина.
Удивительно, как его это вдруг задело.
Пока он не вспомнил о позапрошлом вечере. Скажи еще спасибо, что нормальной человеческой симпатии она к тебе не утратила.
Если же сопоставить все четыре параметра, то можно представить вот что – относится Майя к нему хорошо, но пригласила его к себе не из сентиментальных, а каких-то других соображений.
Возможно, связанных с появлением здесь ее отца.
Что-то многовато людей начало интересоваться Вадимом Ляховым после Нового года.
.. Он все ждал, когда же пустопорожний разговор с Бельским либо закончится, либо свернет на серьезные рельсы. И дождался.
– А если не секрет, в каких вы, Вадим Петрович, отношениях с Великим князем находитесь? – снова на «вы» обратился к нему Бельский.
– Да в каких же я могу находиться при такой разнице в положении? – искренне удивился Ляхов. – Удостоился десятиминутной аудиенции при получении креста, вот и все отношения.
– Однако подавляющее большинство наших сограждан и этим похвастаться не могут..
– Значит, фарт у меня такой, – ответил Вадим, подумав, что самое время снова включать «верископ».
– Сами вы как считаете, чем вызваны великокняжеские милости?
– Ей-богу, никак не считаю. Слишком я далек от двора, чтобы ориентироваться в психологии столь высоких особ.. Возможно, просто каприз? Захотелось лично посмотреть на «свежего кавалера»..
– И это возможно, только вряд ли. Не тот человек Олег Константинович, чтобы праздно любопытствовать. Вы сами-то кто по убеждениям, монархист?
Вопрос оказался неожиданным.
– Монархист? Вряд ли. По крайней мере – в том смысле, который вы, наверное, вкладываете. Нет, за немедленную реставрацию я не выступаю. Я скорее определил бы себя как беспартийного умеренного националиста. В том смысле, что интересы русского народа для меня важнее любых принципов и идеологий.
– Насколько важнее и что это вообще такое – интересы народа?
Забавный у них затевался разговор, и странным образом он перекликался с подобными же беседами с товарищами по академии и по кружку «Пересвет». Только вот каким краем касаются эти проблемы господина Бельского? И его прокурорской должности. Для обострения ситуации он так и спросил.
– Вы же умный человек, Вадим Петрович, и должны понимать, что отнюдь не ради праздной болтовни я хотел с вами встретиться. Извините, что экспромтом, но так уж вышло. Только пообещайте мне, что до определенного момента этот разговор останется между нами.
– Если он касается лично меня..
– Если не только, то тоже. Занимаемая мною должность дает мне право требовать от собеседников подписки о неразглашении. Вас же я только прошу, ибо не хочу, чтобы вы воспринимали наше непринужденное общение как допрос.
– И какова же ваша должность?
Бельский протянул ему сафьяновую книжечку.
«Прокурор по особому надзору Государственной Прокуратуры Государства Российского. Начальник специального присутствия по городу Москве».
– И что это значит? Ей-богу, не силен в бюрократических тонкостях.
– Это значит, что я осуществляю всеобъемлющий контроль государства на подведомственной Местоблюстительству территории. Это понятно?
– Думаю, да. И по какой же причине я попал в подозреваемые?
– Подозреваемым вы не являетесь. Вы являетесь человеком, который лично мне нравится и с помощью которого я надеюсь прояснить некоторые весьма неприятные моменты. Происходящие на вверенной моему попечению местности.
– Ну, давайте прояснять..
Бельский для начала предпочел рассказать Ляхову о смысле и полномочиях свой должности.
Именно потому, что государство Российское с самого двадцатого года сформировалось как слабое, в смысле конструкции власти парламентского типа, с перманентной министерской чехардой, то и дело возникающими думскими коалициями, его временщиков-руководителей вот уже полвека не оставляет идефикс, что в любой момент, стоит князю этого пожелать, Госдума и правительство могут быть разогнаны силами нескольких верных Местоблюстителю батальонов. И установлена монархия самодержавного типа, президентская диктатура и все, что заблагорассудится.