Дышать счастьем
Шрифт:
И вот, несколько недель спустя, мы общаемся с ней по видеосвязи, видя друг друга через экран. У мамы счастливые глаза, и разве я имела право портить ей настроение своим самоедством? У нее теперь есть Сергей Евгеньевич — доктор наук. Она помолодела — и внешне, и душой, и я так за нее рада.
В дождливый понедельник Саша поехал к детям и застал в квартире бесчувственную Милу. Не теряя ни минуты, вызвал скорую помощь, и девушку забрали в больницу. Дети были изрядно напуганы, и Саша с трудом успокоил их. Он собрал вещи и привез мальчиков к нам домой, предварительно позвонив мне и спросив разрешения. Я была не против присутствия
Передозировка наркотиков — сказал врач в больнице. Милу с трудом вытащили с того света. Сашка, конечно, настоял на ее лечении от наркозависимости. И пока Мила находилась в наркологической клинике, дети моего любимого мужчины жили у нас. Это стало счастливым временем для меня! Мальчишки такие тихие, умные и развитые не по годам. У меня совсем не было опыта общения с детьми, поэтому занималась с ними тем, что умею очень хорошо — учила их английскому. Они быстро все схватывали, буквально на лету. Новый язык казался им волшебством, секретным кодом, которым они теперь смогут общаться между собой втайне от матери. Я выяснила, что Людмила много чего запрещала своим детям и практически не занималась ими. Они привыкли играть друг с другом, поэтому их практически не было слышно, когда я занималась своими делами.
Сердце обливалось кровью, когда я видела, как Никита и Тёма набрасывались на конфеты и торопливо рассовывали их по карманам. Они не верили в то, что шоколадное лакомство будет лежать просто так в вазе на столе, — его обязательно кто-то съест.
— Вот что я вам скажу, дети, сейчас мы вместе пойдем в магазин и купим разных конфет, — улыбаюсь я.
— А можно купить чупа-чупс и шоколадное яйцо? — застенчиво спрашивает старший Никитка.
— Ну, конечно, можно! Только, чур, не бежать, держаться рядом со мной, тетя на колесиках не такая быстрая, как вы, — подмигиваю им.
Через месяц Милу выписали из клиники. Мне так жаль было расставаться с мальчиками! Они тоже привязались к «тете на колесиках», но их мать настоятельно требовала вернуть детей.
Отныне Саша посещал квартиру, где жили дети очень часто. Он не шибко верил в Милкино выздоровление и боялся, что она опять начнет чудить. Но пока все шло хорошо. Она бледной тенью ходила по квартире, но детьми занималась. В холодильнике всегда была домашняя еда, у мальчишек новые игрушки и книжки. На Сашку больше не кричала. Когда он приходил к детям, запиралась у себя в спальне и плакала. Однажды вышла зареванной и попросила у моего мужчины прощения. Сашка простил, он не мог иначе. Они долго говорили в тот день, вспоминали прошлое — ту малую часть хорошего, что было в их жизни. А о плохом он поведал мне несколько позже.
Они познакомились в студенческом общежитии. Саша сразу приметил черноволосую девушку с угольно-черными глазами. Ее называли Цыганочкой. Может, и правда в Милкином роду были цыгане, кто знает? Она об этом умалчивала. Мила не сразу ответила на ухаживания симпатичного студента третьекурсника. Ей казалось, что она достойна большего, например, сына каких-нибудь богатых родителей, чтобы обязательно с собственной машиной и квартирой. А у Сашки ничего — гол, как сокол. Только дядя, говорят, у него имеется какой-то крутой. Затем она увидела Сашку на вечернике в обнимку со своей лучшей подругой, ревность взяла над ней верх, Милка тотчас передумала и пригласила
— Саш, тебе нужно познакомиться с моей мамой, она настаивает, — как-то раз завела Мила разговор.
— Хорошо, поедем завтра в твою Рязань, — с готовностью согласился тот.
Пятиэтажный панельный дом стоял на отшибе, в серой прихожей пахло пылью и травами, на кухне стерильная чистота. Ирина Кирилловна приняла потенциального зятя настороженно. Пока они сидели за столом, молчала и прожигала его взглядом. Саше было неуютно, хотелось встать и уйти, но воспитанность не позволяла поступить столь некрасивым образом. Он откашлялся и вежливо поинтересовался:
— Как Ваше здоровье?
— Не скоро хатку освобожу, и не надейся. Вас обоих переживу еще, — сухо ответила женщина.
— Простите, мне не нужна Ваша квартира, — смутился парень.
— Ну, и какие у тебя планы по поводу моей дочери? Поматросить и бросить? — прищурила черные глаза будущая теща.
— Мы поженимся, как только окончим институт, — заверил Саша.
— Мама, мы никуда не торопимся! — вклинилась в разговор Мила.
— Он поторопит, — Ирина Кирилловна ткнула пальцем в Милкин живот.
— Кто?! — в изумлении открыла рот дочь.
— Ребенок.
— Мила, ты беременна? — забеспокоился Александр.
— Все уже давно предрешено, — сказала странная женщина. — У вас родится мальчик, ваша жизнь будет бурной, но короткой. Еще вопросы есть?
У Саши создалось ощущение, что это не знакомство с мамой невесты, а поход к гадалке. Ох, как он ненавидел разные пророчества! С трудом сдерживая в себе ярость, он с шумом отодвинул стул и быстрым шагом вышел из квартиры вон. Он не собирался больше терпеть неуважительное отношение к себе. Милка с отчаянным криком выбежала за ним следом:
— Не слушай ее! Она полоумная, вечно фигню всякую людям несет. Ее за это ненавидят. Сааааш, вернись!
— И не подумаю, — бросил он в ответ.
Саша никогда больше не бывал в Рязани. Его собственные родители жили в Подмосковье. Точнее остался один отец — старенький худой мужчина. Сашка поздний ребенок в семье, появился на свет, когда его родителям было уже по 45 лет. Ребенок-неожиданность.
Мама умерла, когда он был еще подростком. Папа потихоньку начал сдавать, выпивать, у него появились странности. К примеру, он никогда не покупал продукты, а приносил их с мусорки, куда выносили из магазина просроченную еду. Саша привозил ему свежие продукты, но Геннадий Александрович все равно каждый день обретался на задворках супермаркета. Несколько раз его оттуда прогоняли бомжи, сильно избили, но пожилой мужчина все равно возвращался. Иногда он не узнавал своего сына, чаще обвинял, что из-за его рождения умерла мама — роды в таком возрасте тяжелый удар по женскому здоровью.
Геннадий Александрович старательно взращивал в сыне чувство вины и значительно преуспел в этом. Саша все реже и реже встречался с отцом, и о его смерти узнал от соседей. Оказывается, отец пролежал мертвым три дня, прежде чем его обнаружили.
Пророчества Ирины Кирилловны вскоре начали сбываться — Мила забеременела. Сашка настаивал на аборте, она же рьяно сопротивлялась:
— Не стану выковыривать ребенка!
— Зачем нам он сейчас? Мы не потянем, ведь скоро экзамены. Где я, по-твоему, должен искать работу?