Дюна: Дом Коррино
Шрифт:
Приглушенные толстыми плитами плаза и шумом контрольных систем безопасности, с улицы до слуха барона доносились звуки приготовлений к параду, который должен был вскоре начаться на главной площади. Вблизи главного здания выстраивались войска, которые пройдут церемониальным маршем под знойными лучами солнца в полной синей форме.
Харконнен вернулся на Арракис с большой помпой, в сопровождении своего племянника. Звероподобный Раббан в кои-то веки проявил рассудительность, предложив находиться ближе к месту проведения операций с пряностью, до тех
Барон с такой силой ударил кулаком по окну, что сверхпрочный плаз начал вибрировать. Что еще натворит этот проклятый Шаддам? Это же форменное сумасшествие! Почти дюжина семей Ландсраада добровольно сдали свои запасы пряности, патетически выразив преданность императору, чтобы только избежать новых демонстраций его монаршего гнева.
Никто не может чувствовать себя в безопасности.
Когда именно на Арракис прибудут аудиторы ОСПЧТ и разнюхают все, что им надо, о незаконных операциях Харконнена с пряностью — это вопрос времени, а это может означать конец барона и его Великого Дома. Если, конечно, он не сумеет до приезда аудиторов спрятать все концы.
В довершение всех бед эти проклятые фримены продолжали охотиться за тайными складами, непостижимым образом разыскивая самые богатые потайные места! Эти пустынные черви использовали малейшую возможность, проникая всюду, где имперский порядок давал трещину, зная, что барон никогда не сообщит об их нападениях, так как в этом случае ему придется признать и собственные преступления.
Снаружи, между высокими домами, висели громадные полотнища с синими гербами Дома Харконненов, океан материи, лениво свисавшей с флагштоков в тихом, раскаленном воздухе. Вокруг Карфагской резиденции были воздвигнуты статуи грифонов, исполинские монстры, готовые, казалось, пожрать даже страшного песчаного червя. К месту парада была силой согнана толпа. Нищих прогнали с насиженных мест, а их жалкие лачуги снесли, чтобы барон мог насладиться величественным зрелищем без помех.
Обычно барон растрачивал свое здоровье на личные удовольствия, но на этот раз он решил прочитать страничку из книги императора. С помощью показного блеска, ничтожной мишуры и дешевых представлений он заткнет глотку непокорному населению. Это улучшило настроение, испорченное неудавшимся банкетом. В конце концов, почему он должен следовать примеру какого-то Атрейдеса? Барон Владимир Харконнен хочет, чтобы подданные не любили, а боялись его.
Сгорая от нетерпения, на пороге зала переминалась с ноги на ногу женщина-курьер.
— Барон, мой лайнер отбывает меньше чем через два часа. Если у вас есть пакет для императора, то я должна очень скоро его получить.
Разозлившись, барон резко обернулся, от толчка его движения потеряли плавность, и он, отлетев в сторону, ударился о стену.
— Вам придется ждать. Важная часть моего послания императору — это съемки парада, который должен начаться с минуты на минуту.
У женщины были коротко остриженные, выкрашенные в темно-красный цвет волосы и некрасивые, грубые черты лица.
— Я буду ждать столько, сколько позволит время.
Что-то недовольно проворчав, барон с негодующим видом сел за письменный стол. Не переставая ворчать, он никак не мог составить фразы, чтобы продолжить письмо. Жаль, что рядом нет Питера де Фриза, он бы помог написать это чертово письмо императору, но извращенный ментат сейчас в Кайтэйне и занимается там шпионажем в пользу барона.
Может быть, надо было сохранить жизнь инструктору по этикету. При всех его отвратительных чертах он умел составлять вежливые и обтекаемые фразы.
Пухлыми, непослушными пальцами барон с трудом нацарапал следующее предложение, потом откинулся на спинку кресла и задумался, как лучше объяснить лавину «несчастных случаев», в результате которых на Арракисе было потеряно большое количество добывающего оборудования и с помощью которых барон скрывал свою воровскую деятельность. Тем более что в своем последнем письме император выразил свою озабоченность этой проблемой.
С некоторых пор барон был очень рад, что Космическая Гильдия никак не может наладить работу метеорологических спутников. Харконнен всегда мог сослаться на небольшие песчаные бури, которых не было в действительности. Но, возможно, он все же зашел слишком далеко, и многое указывает на его незаконные махинации.
Воистину, настали опасные времена.
«Как я уже имел честь докладывать вам, сир, нас сильно беспокоят разбойничьи шайки фрименов. Это настоящая чума, —
писал барон. —
Эти террористы нападают на места добычи пряности, разрушают оборудование, похищают меланжу и исчезают в пустыне, прежде чем мы успеваем послать на место происшествия достаточные военные силы».
Барон пожевал нижнюю губу, стараясь подобрать выражения для изъявления верноподданнических чувств.
«Я признаю, что мы, вероятно, проявили в их отношении некоторую мягкотелость, но теперь, когда я лично прибыл на Арракис, мы предпримем все усилия для осуществления актов возмездия. Мы сотрем в порошок этих непокорных туземцев и заставим их склониться под властью Харконненов во славу Вашего Императорского Величества».
Пожалуй, это было слишком экстравагантно, но барон решил оставить написанное без изменений. Шаддам никогда не жаловался на избыток комплиментов в свой адрес.
Фрименские мошенники совсем недавно украли у барона бронированный транспорт пряности и разграбили тайное хранилище меланжи в покинутой деревне. Как эти грязные партизаны сумели узнать, куда нанести удар?
Курьер продолжала переминаться с ноги на ногу в дверном проеме, но Харконнен не обращал на нее ни малейшего внимания.
«Заверяю вас, сир, что мы не намерены больше терпеть эти беспорядки. Я буду регулярно посылать вам отчеты об успешной борьбе с фрименскими изменниками».