Дюна. Батлерианский джихад
Шрифт:
Молодой человек двигался так, словно был поражен параличом, зрение его затуманилось. Оказавшись на дне глубокой впадины, он, кашляя, остановился, но воображаемые картины в его мозгу продолжали бушевать в сознании, как ревущая песчаная буря…
Песчаный червь давно исчез, скользнув между дюнами, оставив Селима там, где он упал. Старик пустыни мог сожрать своего упавшего наездника, но не сделал этого. Это не было случайностью. Сам Буддаллах привел сюда Селима, и он надеялся, что когда-нибудь поймет свое предначертание.
Он ехал на гигантском черве в течение многих часов
Неожиданно червь наткнулся на место свежего меланжевого взрыва. Таинственные химические реакции, вызывающие увеличение давления в глубине песка под дюнами, перемешивающие и ферментирующие меланжу, достигали некоторой критической точки, когда давление становилось таким высоким, что верхние покровные слои песка не выдерживали, и происходил выброс столба песка и газа, смешанных с мощной свежей меланжей.
В темноте Селим не увидел султана этого взрыва и не успел приготовиться…
Встретившись с такой концентрацией меланжи, червь пришел в настоящее неистовство. Очевидно, ополоумевший от такого количества меланжи зверь катался по песку и бешено бился и извивался.
Захваченный врасплох этим явлением, Селим только крепче ухватился за палку и веревки. Червь так бил хвостом запятнанные меланжей дюны, что казалось, будто этот ставший пятнистым песок – злейший враг червя. Железная палка с крюком вылетела из тела червя, и выскочил клин, с помощью которого Селим раздвигал жесткие сегменты кожи.
Селим упал и так сильно ушибся, что у него не было сил даже крикнуть. Он был потрясен. Он видел, как чешуйчатый зверь катался под ним, перемешивая и взбаламучивая насыщенный пряностью песок, а потом стукнулся о влажную почву, свернувшись, чтобы смягчить удар.
Освободившись от Селима, червь нырнул в песок, зарывшись в глубину, словно хотел найти там еще больше меланжи. Селим бился и извивался в текучем песке и грязи, пытаясь удержаться на поверхности качающейся из стороны в сторону дюне. Песчаный червь рванулся вперед, словно снаряд, выпущенный в землю. Позади него взвились клубы песка и пряности, покрывая все толстым слоем ржавого порошка.
Селим начал задыхаться. От насыщенного отвратительного запаха он ощутил дурноту и попытался выплюнуть изо рта коричную сладость. Лицо и одежда его покрылись липкой пряностью. Он попытался оттереть глаза, но от этого порошок только глубже въелся в веки.
Наконец ему удалось встать, и он пощупал себе руки, ноги и ребра, чтобы убедиться, что все кости целы. Он был цел и невредим – еще одно чудо, происшедшее с ним.
И еще один таинственный урок, который решил преподать ему Буддаллах.
Освещенные лунным светом, все мягкие и маслянисто поблескивавшие дюны выглядели испятнанными кровью, пряность разлетелась во всех направлениях, словно повинуясь капризу шаловливого демона. Ничего подобного Селим не видел за всю свою жизнь.
Оказавшись неизвестно где, вдали от своего убежища – старой ботанической станции, Селим начал продвигаться по пескам. Он нащупал едва заметную тропинку, идя по которой, он нашел
Пока он шел, ему казалось, что меланжа проникает в него все глубже с каждым шагом и с каждым вдохом. Глаза его были уже давно окрашены в синий цвет. Этот признак пристрастия к меланже он видел в зеркале на ботанической станции. Но сегодня впервые в жизни меланжа поглотила его целиком. Было такое впечатление, что голова плывет отдельно от тела.
Селим наконец добрался до вершины следующей дюны, но даже не понял этого до тех пор, пока не упал на мягкий песок на ее гребне и не начал кататься по песку, стараясь стряхнуть с себя прилипшую пряность, очистить от нее одежду и кожу. Мир вокруг него пришел в движение, распахнулся и… открыл перед ним чудесные таинства.
– Что это? – произнес он вслух, и слова эхом отдались в его голове.
Дюны двигались, как пенные волны давно забытого местными обитателями моря, они поднимались, разбухали, пенились и рассыпались в мелкий порошок. Черви плыли по этому пятнистому клочковатому океану – огромные обитатели пустыни, похожие на гигантских хищных рыб. Жилы пряности, по которым текла кровь пустыни, прятались под поверхностью пустыни, как прячутся кровеносные сосуды под поверхностью кожи. Пряность обогащала слои земли, создавая экосистему и поддерживая ее существование. В эту экосистему входили песчаный планктон, желатиновые песчаные форели и, конечно же, черви, известные под собирательным именем Шаи-Хулуд. Это не термин, обозначающий это создание, это не описание, это имя существа. Бога. Буддаллаха.
Шаи-Хулуд!
Потом Селим увидел своим внутренним взором, что пряность исчезает, утекает, похищается паразитами, которые выглядят, как… как межзвездные корабли, какие он видел в космопорту Арракис-Сити. Рабочие – чужестранцы с других планет и даже свои дзенсунни – прочесывали дюны, крали меланжу, забирали богатство Шаи-Хулуда и оставляли его задыхаться в сухом и безжизненном море. Тяжелогруженые корабли взмывали в воздух, улетая в открытый космос, оставляя молящих о милости людей с жалко протянутыми руками. Но вот вскоре после этого по пустыне проносится песчаная буря, взметая песок и низвергая его с неба. Песок засыпает людей и трупы песчаных червей. Никто не может остаться живым на этой планете. Арракис становится огромной плошкой с песком, невозмутимым и чистым.
Планета без червей, без людей… и без меланжи…
Селим очнулся и увидел, что он сидит на скрещенных ногах на гребне дюны, а голову ему печет яркое полуденное солнце. Кожа его покраснела от солнца и покрылась кровоточащими волдырями, обожженная знойным солнцем. Губы потрескались от жажды. Как долго сидит он здесь? Он подумал, что дольше, чем один день.
Он сделал усилие и попытался встать на ноги. Руки и ноги стали тугоподвижными, как заржавевшие дверные петли. Пряность по-прежнему покрывала его кожу и одежду, но действие ее прекратилось. Он так много узнал из своих видений, что этот кошмар выжег из крови всю пряность.