Дюна
Шрифт:
– Но они не используются.
– Их можно использовать.
– И Его Величество тоже так считает?
Кинес твердо взглянул на герцога:
– Арракис мог бы стать подлинным раем, если бы его правители поменьше думали о выкачивании Пряности.
«Он не ответил на мой вопрос», – подумал герцог и сказал:
– Как планета может стать раем без денег?
– Что такое деньги, если на них нельзя купить того, что вам нужно? – вопросом на вопрос ответил Кинес.
«Ах вот как!» – подумал герцог, а вслух сказал:
– Мы обсудим это в другой раз. А сейчас, кажется, мы приближаемся к внешнему краю
– Тот же, – пробормотал Кинес.
Пауль посмотрел в свое окно. Внизу под ними гористый ландшафт постепенно перешел в унылое плоскогорье, потом в кинжальные выступы шельфа. За шельфом к горизонту тянулись серповидные холмики дюн, изредка перемежаемые более темными пятнами песка. Может быть, скальные обнажения. Яснее увидеть мешал раскаленный, дрожащий воздух у поверхности.
– Есть ли здесь какие-нибудь растения? – спросил Пауль.
– Есть, – ответил Кинес. – В этих широтах в основном водятся мелкие водокрады, как мы их зовем, – буквально охотятся друг на друга ради воды, собирают даже слабые следы росы. Некоторые участки Пустыни прямо-таки кишат жизнью. И вся она приспособилась к этим условиям. Если вы окажетесь в песках, вам придется подражать этой жизни – иначе погибнете.
– Вы имеете в виду – придется красть воду друг у друга? У людей? – спросил Пауль. Идея возмутила его, и голос это выдал.
– Бывает и так, – признал Кинес. – Но я имел в виду другое. Видите ли, климат моей планеты волей-неволей приучает к особому отношению к воде – требует такого отношения. Вы все время помните о воде – и не можете позволить себе потерять ничего, в чем есть хоть капля влаги.
И герцог повторил про себя: «…климат моей планеты!..»
– Возьмите на два градуса южнее, милорд, – обратился к нему планетолог. – С запада идет ветер.
Герцог кивнул. Он уже увидел, как с запада накатывается кипящая волна рыжей пыли. Он развернул орнитоптер – сопровождающие машины повторили вираж, их крылья сверкнули оранжевым, отраженным от дюн блеском.
– Думаю, мы обойдем фронт бури, – спокойно сказал Кинес.
– Опасно, должно быть, попасть в такую бурю, – заметил Пауль. – Это правда, что песок, который она несет, режет даже самые прочные металлы?
– На этих высотах речь идет скорее о пыли, а не о песке, – ответил Кинес. – Поэтому по-настоящему опасны потеря видимости, турбулентные потоки, забитые воздухозаборники.
– А мы сегодня увидим, как добывают Пряность? – спросил Пауль.
– Возможно, – отозвался Кинес.
Пауль откинулся на спинку кресла. Вопросы были нужны ему, чтобы, используя способности к сверхвосприятию, «отметить» нового знакомого, как учила мать. Теперь он запомнил его – голос, мельчайшие детали лица и жестов. Неестественная складка на рукаве, почти незаметная, выдавала нож в пристегнутых к предплечью ножнах. Кроме того, он заметил странные выпуклости на поясе Кинеса. Пауль слышал, что люди Пустыни подпоясывались кушаком, в котором носили всякие мелкие предметы. Видимо, Кинес тоже носил такой кушак – силовым шитом это быть никак не могло. Ворот одеяния скрепляла бронзовая фибула с выгравированным на ней зверьком – кажется, зайцем. Вторая брошь, поменьше, с тем же изображением, была прикреплена к откинутому на спину капюшону.
Халлек изогнулся в своем кресле (он сидел бок о бок с Паулем)
– Что мне сыграть, молодой господин?
– Что хочешь, Гурни. Выбери сам, – ответил Пауль. Халлек склонился к деке, взял аккорд и негромко запел:
Отцы наши ели манну, манну в пустыне – В пылающих землях, на землях жестоких смерчей. О Боже, спаси нас, спаси, пусть гибель нас минет, Спаси, о, спаси нас Из этой земли раскаленной, палящей, О, выведи, Боже, своих из этой пустыни детей!..Кинес искоса посмотрел на герцога:
– Вы действительно берете с собой весьма небольшую охрану, милорд. Но неужели каждый из них столь разносторонне одарен?
– Гурни? – усмехнулся герцог. – Гурни в своем роде уникален. Я предпочитаю, чтобы он всегда был подле меня – у Гурни удивительно зоркий глаз. Мало что ускользает от его внимания.
Планетолог слегка нахмурился. Халлек, не прерывая мелодию, вставил:
Ибо я подобен сове, пустынной сове – о! Айя! да, подобен пустынной сове!Герцог протянул руку, поднял из гнезда на панели микрофон и щелкнул кнопкой:
– Ведущий – Гемме. Летящий объект на девять часов, [6] сектор Б. Опознать объект.
– Это всего лишь птица, – произнес Кинес и добавил: – У вас прекрасное зрение.
Динамик на пульте затрещал, затем послышался ответ:
– Гемма – Ведущему. Объект рассмотрен при максимальном увеличении и опознан как птица. Это большая птица.
Пауль взглянул в названный отцом участок неба. Действительно, там мелькала крохотная точка. Отец возбужден, подумал он. Все его чувства настороже.
6
То есть на 90° влево.
– Вот не думал, что так глубоко в Пустыне встречаются такие большие птицы, – заметил герцог.
– Орел, наверное, – сказал Кинес. – Живые существа могут адаптироваться к любым условиям.
Орнитоптер прошел над голой каменистой равниной. Пауль, глядя вниз с двухкилометровой высоты, ясно разглядел на камне смятую неровностями почвы тень их машины и рядом – тени орнитоптеров сопровождения. Земля казалась совершенно плоской, но скользящие тени разрушали эту иллюзию.
– Удавалось кому-либо выйти из Пустыни? – поинтересовался герцог.
Музыка Халлека смолкла – Гурни прервался в ожидании ответа.
– Не из глубокой, – ответил Кинес. – Было несколько случаев, когда люди выходили из второй зоны Пустыни. Они выжили, потому что шли по районам, где есть скальные отложения – туда черви заходят редко.
Что-то в тембре голоса Кинеса насторожило Пауля. Его внимание и чувства сразу же обострились – годы тренировок не прошли зря.
– А-а, черви… – задумчиво сказал герцог. – Надо будет когда-нибудь обязательно посмотреть на червя.