Дюймовочка по вызову
Шрифт:
Я невозмутимо уставился ей в лицо, как будто речь шла о походе в кино. Но такую реакцию я всё же не смог предугадать. Жаль, что этот исторический момент нельзя было заснять на видео. Так как это несчастное, перепуганное насмерть существо враз побледнело и, кажется, перестало дышать от страха.
Моя ж ты, хорошая. Если бы не твой отец, я никогда не заставил бы тебя проходить через это.
Я снисходительно улыбнулся.
– Ну же, девочка, соглашайся! Не хочу подключать твоего босса, и до ночи ждать тоже не желаю. Я тебя украду прямо сейчас. Не бойся, прогул в клубе тебе не поставят, – усмехнулся я. – Беру всё на себя.
Кажется, я всё же перегнул палку. Потому как Мишель посмотрела на меня такими несчастными глазами, что у меня всё внутри перевернулось. Враз я почувствовал себя подонком.
Но назад пути уже не было.
– Вообще-то я хотела сегодня отпраситься, плохо себя чувствую. Кажется, грипп подхватила. Но в следующий раз…
– Вот это облом! Девочка, не заставляй меня нервничать. Про болезнь ты прямо сейчас придумала? А если я заеду сегодня в клуб и захочу с тобой встретиться, ты и там будешь от меня шарахаться, как чёрт от ладана?
Мне показалось, или же её нижняя губка слегка затряслась? Неужели она сейчас расплачется?
Едва я это увидел, как мне чертовски сильно захотелось обнять эту дурёху и прижать к своей груди. После чего успокоить, словно испуганного ребёнка и, возможно даже, попросить у неё прощения.
– Нет, не буду, – прошептала она и отвернулась.
И как бы мне не было её жаль, с огромным удовлетворением я достал из бумажника несколько купюр и небрежно бросил их ей на колени.
– Это аванс, а дальше всё зависит от тебя. Если постараешься, заработаешь столько, сколько тебе и не снилось.
Девушка посмотрела на деньги так изумлённо, словно я ей подсунул непонятно что. Поэтому её реакция вновь меня рассмешила. Тоже мне, профессионалка. Видела бы она себя со стороны. Ещё немного и она мне признается во всех смертных грехах, лишь бы от неё отстали. Поэтому я решил брать её тёпленькую, нанеся ей последний решающий удар. – А сейчас, милая, сделай-ка мне для начала потрясающий минет.
Причём, у меня едва не вырвалось слово «отсос», но в последнюю секунду я передумал. Это показалось мне явным перебором, чересчур грубым и пошлым.
Я тут же поднял на окнах автоматические рулонные шторки, отчего в салоне сразу же потемнело. Посмотрел вопросительно на Мишель и мысленно приготовился к очередному шоу…
***
Что он сказал? Минет?!
От ужаса у меня потемнело в глазах. Сразу же я почувствовала себя одинокой и беззащитной (совсем как в детстве, когда слышала из родительской спальни приглушённый мамин плач). По сути, так оно и было. Никто ведь не пришёл мне на помощь, так что мои проблемы так и остались только моими.
Я посмотрела на сидящего рядом мужчину и… неожиданно для себя самой расплакалась навзрыд. После чего моя чересчур эмоциональная речь вылетела у меня единым словесным потоком. И всё это время мой спутник ни разу меня не перебил, терпеливо выслушал, не сводя с меня задумчивого взгляда.
– Мишель, – произнёс наконец-то он мягким и на редкость сочувствующим голосом. Только сейчас я заметила, что всё это время он терпеливо держал меня за руку. Это и позволило мне успокоиться за столь короткое время. – Я рад, что ты мне открылась. Ведь я сразу же понял, что ты меня водишь за нос: из тебя проститутка как из меня испанский лётчик. Кстати, меня Владимиром зовут.
Когда я в полной мере осознала его слова, то высказалась уже менее эмоционально:
– Так значит, ты на меня не злишься?
– Девочка, а с чего я должен на тебя злиться? За то, что ты прокатила меня с минетом? – заметил он с сарказмом. – Между прочим, я предпочитаю натуральный секс, то есть тот, который не за деньги. Так как не понимаю этого, и не приемлю.
– Да? Это хорошо, – как-то по-глупому закончила я, испытывая мучительный стыд.
И как бы мне не хотелось убраться отсюда восвояси (в основном из-за позора), почему-то я осталась. Не смогла оборвать ту доверительную связь, которая возникла между мной и Владимиром. А после слово за слово этот странный мужчина вытянул из меня буквально всё. В том числе и мою самую страшную тайну – то, что я дочь того самого Голована. И что странное, он ни капельки этому не удивился, словно бы знал это…
С тех пор у нас с Владимиром завязались дружеские отношения. И совсем скоро я поняла, что влюбилась. Причём, безнадёжно, так как у меня не было и шансов на взаимное чувство.
Верила ли я в дружбу между зрелым мужчиной и девушкой? Нет, конечно. Но ничего не могла с собой поделать, поэтому гнала от себя нехорошие мысли. Меня настолько к нему тянуло, что порой я еле себя сдерживала, чтобы не позвонить ему и не наговорить глупостей.
Приглашать его к себе домой я не осмеливалась. Опасалась, что Владимир расценит это как намёк на интим. А я боялась его спугнуть, знала, что он сразу же прекратит наши с ним отношения. Ведь как женщина я его абсолютно не интересовала…
Поэтому я довольствовалась малым, с нетерпением ожидая каждой встречи. Но иногда он появлялся неожиданно, без звонка: ждал меня около кафе, и после окончания моей смены отвозил на набережную. Мы с ним подолгу гуляли по широким аллеям, усыпанным пушистой осенней листвой. Разговаривали с ним обо всём на свете, и порой я ловила себя на мысли, что он понимает меня так, как никто другой. Особенно меня поражало его восприятие окружающего мира. Владимир видел то, чего порой не замечало большинство людей. Как же это не вязалось с образом стопроцентного делового мужчины! А ведь он именно таким и был. Он владел небольшим предприятием по производству фарфора. Возможно, поэтому он видел красоту буквально во всём. Обращал внимание на, казалось бы, неброские краски природы и не стеснялся восхищаться этим. Поэтому частенько его речь начиналась с фразы: «Девочка моя, а вот скажи мне как художник художнику…»
Довольно часто он заезжал ко мне в кафе. Заказывал себе чёрного кофе, садился в самом дальнем углу и надолго всматривался в экран своего ноутбука. А мою грудь в это время буквально разрывало от счастья и безмерной нежности. Украдкой я бросала на него взгляды, представляя себе наше совместное с ним будущее (ну не дура ли?). Мучительно сильно хотела подойти к нему со спины, обнять его за широкие плечи и прижаться щекой к колючему мужскому затылку.
Но иногда (о счастье!) я замечала, как он на меня смотрит. Издалека невозможно было рассмотреть выражение его лица, поэтому я терялась в догадках и надеялась, что в тот момент он думал только обо мне. Но как только Владимир ловил на себе мой взгляд, его рот тут же растягивался в широчайшей улыбке и… он тут же отворачивался.