Дзен-софт
Шрифт:
В столовой обнаружился Гудвин. Он сложил руки на столе и упер в них голову, на которой виднелась гарнитура синхронизации. Судя по ровному дыханию друга, сеанс проходил нормально.
Налив в стакан сока, Джером хотел уже вернуться в комнату, как вдруг коммуникатор в его кармане зазвонил. Номер был незнакомым.
— Да, — сказал он, отвечая на вызов.
— Джером Джермейн?
— Да, кто это говорит?
— Друг. Мне нужен Грегори Грант или Гудвин Гейт.
Джером не слышал о первом, зато отлично знал второго. Ни одной мысли о том, что отвечать нельзя, не мелькнуло в его голове. Если звонившему известны
— Подождите немного.
Взглянув на гарнитуру, Джером убедился, что синхронизация давно закончена. Красный светодиод указывал на полное отсутствие каких-либо сигналов. Гудвин попросту спал. Джером хотел было растолкать его, но хватило легкого касания, чтобы друг открыл глаза.
Взгляд у него был мутный, словно он не до конца понимал, где находится и что он здесь делает.
— Это я, Джером, — пришлось напомнить на всякий случай.
— Ага, — сказал Гудвин и потянулся, задев гарнитуру рукой, отчего та слетела с головы и покатилась по полу. К удивлению Джерома, друг не сделал попытки ее поднять, бросив вскользь: — Да больше и не нужна.
— Тебе звонят.
— Кто? — Гудвин разом напрягся.
— Не знаю. Он позвонил, уточнил мое имя, сказал что друг, а затем попросил тебя или какого-то еще Грегори Гранта.
— Это тоже я.
— Не знал.
— Я тоже не знал, что у меня есть друг. — Гудвин протянул руку, и Джером положил ему на ладонь коммуникатор. Прежде чем заговорить, Гудвин включил громкую связь так, чтобы Джером тоже мог слышать беседу. — Да, — сказал он.
— Здравствуйте, господин Гейт, Грант или как вас там.
— Здравствуйте, кто это?
— Друг.
— Обычно я узнаю своих друзей.
— Я из новых. Да и ситуация странная, согласитесь, господин Гейт. Вы умираете, затем появляетесь вновь, но уже под другим именем, на которое у вас заведен счет. Кстати, временно заблокированный.
— Вами?
— А даже если и мной? Мертвецам деньги не положены.
— Что вам надо?
— А вот это уже хороший подход. Мне нравится. Для начала мне надо знать, что за этим всем скрывается. Каким образом вы умерли, но живы. Каким образом у вас оказались эти деньги. Потом еще можете рассказать, чем вы занимаетесь сейчас и чем планируете заняться в дальнейшем. Еще я бы не отказался услышать, как именно вы избавились от маяка.
— Это всё?
— Пока да. Не пытайтесь играть со мной, господин Гейт. Я с удовольствием уничтожу вас, но будет лучше, если вы пойдете на сотрудничество. Позвоните по этому номеру, и включится запись. Всегда рад услышать вашу исповедь. До скорого.
Связь оборвалась.
Джером посмотрел на растерянного Гудвина:
— Я зря ответил?
— Нет. Не зря. Теперь мы знаем, что от меня хотят. Возьми деньги — надеюсь, хватит. Сейчас ты отправишься за Крис. Я думаю, ее протез уже должны были починить, а нет, так поторопишь механика и подождешь.
— А ты?
— А я попытаюсь отследить нашего нового друга.
Джером кивнул. Он верил, что у Гудвина получится всё сделать именно так, как он задумал. Ведь именно им заинтересовалось провидение.
Выпроводив Джерома, Гудвин остался один. И теперь никто не мог ему помешать испытать новые возможности ЭлБы.
Он попытался сконцентрироваться на троне в
Для начала он хотел было спросить, умеет ли ЭлБа отслеживать, откуда мог прийти звонок, но не стал. Пришедшее в голову знание подсказало: «Да, может». И вообще, говорить теперь было совсем не обязательно. Можно было просто думать и смотреть.
А вернее, «мыслить и видеть».
И Гудвин увидел.
Он увидел последовательность цифр и признал в ней номер коммуникатора Джерома. От этой последовательности тянулись нити в разные стороны. Гудвин ухватился за самую толстую — последний входящий вызов — и понесся сквозь информационное пространство к передатчику сигнала. Это напоминало процесс передвижения в Биосе: те же лианы, вид из иной плоскости.
Добравшись до нужного места, он увидел именно то, что ожидал увидеть, — автоматическую переадресацию на другой номер. Если запись и велась, то явно не отсюда.
И вновь пробег по информационным лианам, и вновь переадресация.
Так повторялось несколько раз, пока Гудвин не устал. Именно тогда пришло осознание, что он занимается ненужным делом. Он получил в свои руки совершеннейший инструмент, но сам так и не поднялся до его уровня.
Подняться — это была хорошая идея. Он так и сделал.
Лианы превратились в тонкие нити и образовали хаотичную, динамично изменяющуюся структуру, отдаленно напоминавшую иссеченный линиями круг. Гудвин высветил нужную линию. Вторую, третью, четвертую, пятую… энную. И она принесла ему имя: Менгил Кройфт. Враг-друг обрел очертания.
— «Не пытайтесь со мной играть»? — пробормотал Гудвин, выныривая из сплетения информационных потоков. — А мне бы, наоборот, хотелось сыграть с вами, господин Кройфт. Не всерьез же вы думаете, что я так просто соглашусь отдать деньги и тайны…
Купер просто места себе не находил. Он грыз ногти, брался за работу, бросал ее, мерил шагами мастерскую — четыре сюда, четыре обратно. Затем подходил к двери в подсобку, где на стуле сидела девушка, держа протез неподвижно на весу, чтобы биоткани правильно срослись. Не понадобилось даже системы поддерживающих блоков — клиентка великолепно справлялась с задачей. Самоотверженная девушка — даже бровью не повела, пока Купер копался у нее в плече. Кто-нибудь сказал бы: «Подумаешь, это же протез, он во время операций не болит!» Но механик понимал — чем сложнее схема, тем больше вероятности, что все ощущения импульсами проводятся к нервам. А эта схема была сложна, как никакая другая. Тончайшая работа: искусно переплетенные волокна биоткани, блок регенерации в предплечье, пластины из прочного сплава, защищающие основные рабочие узлы. И главное — суставы, действующие не на системе шарниров или сфер, как у дешевых киберов, а максимально напоминающие настоящие. Конечно, Купер не был знатоком анатомии, однако он готов был поклясться, что ни за что не отличил бы эту конечность от живой, если бы не знал о ее искусственном происхождении. Даже несмотря на свой «профессиональный нюх», который, собственно, и делал из него гениального механика.