Джагер
Шрифт:
– Преподобный, – позвал он. Гест не оборачивался, но Вик продолжал: – Вы сказали, джагеры – те, кто по некрозу ходить могут. И…
– Что?
– И это все? Больше никаких способностей у них нет?
– А ты что-то… ощущал? – спросил Преподобный.
– Ну да. Только не понимаю, что именно.
– Отец твой говорил, что иммунитет к некрозовой плесени – как бы основное свойство. Базовое. Но у многих джагеров есть и другие особенности, разные.
– Например? Какие у моего отца были?
– Там! – Вскинув руку, Гест показал вбок. В голосе его было возбуждение, обычно не свойственное
Вик опустил доску в воду – нос лодки пошел вправо, и они проскочили протоку. Упираясь посохом в островки травы, Гест помог ему справиться с течением, и вскоре их снова вынесло на чистую воду. Впереди в тумане высилось что-то темное, похожее на огромное ведро, перевернутое донышком кверху.
– Держи ровно! Видишь? – тихо спросил Гест.
Вик, подгребая доской, вытянул шею.
– Что это? – спросил он.
– Трон.
– Что? Какой трон? Тот… та крепость из бетона посреди озера?
– Тише ты! – кинув взгляд через плечо, шикнул Преподобный. – Это бункер, а не крепость. А ТРОН – сокращение. Начальные буквы каких-то слов, но Зиновий Артюх не знал их или не помнил…
Вик подгреб с другого борта, чтобы лодку не сносило к зарослям тростника.
– А кто такой Артюх?
– Когда-то он жил здесь. Потом сбежал. Теперь это место запечатано, покинуто теми, кто поселился в нем после Погибели, и заперто. Так говорил Зиновий. Но бункер можно открыть. Открыть – и использовать!
– Этот Зиновий и передал вам си-ключ? То есть ключ от этого… ТРОНа?
Преподобный повернул к нему голову и уставился Вику в глаза, словно что-то вдруг вспомнил. И медленно произнес:
– Теперь ты относишься ко мне иначе, послушник. Ты думаешь, что я больше не доверяю тебе.
Вик молчал, удивленный проницательностью Геста. А тот продолжал:
– Но это не так. Я все еще верю, что сын Странника поможет мне… поможет всем людям в борьбе против мутантов. Что он понимает: Стойбище должно быть уничтожено. И потому я отдаю тебе это.
Гест быстро расстегнул воротник и достал прозрачный пластиковый прямоугольник с серебристыми дорожками, полукружьями и квадратиками внутри. Перекинув через голову цепочку, протянул си-ключ.
– Бери. Пусть он будет у тебя.
Вик взял ключ, который оказался очень легким. В верхней его части была круглая рукоятка. Ладони вспотели, и Вик вдруг словно поплыл… то есть поплыло его сознание – как маленький бумажный кораблик на мелких волнах. Он ощутил энергетические дорожки внутри прозрачного прямоугольника, ощутил маленькие теплые узелки там, где дорожки пересекались, почувствовал пульсацию, биение там, где был большой выпуклый круг с рядом крошечных цилиндриков, припаянных к краю. Из торцов их тоненькие металлические волоски уходили в дорожки, и Вик, ставший почему-то совсем небольшим, меньше муравья, нырнул в них, стремительно полетел по широким серебряным улицам, поворачивая с одной на другую…
Что-то стукнуло, и он очнулся. Ладони сильно вспотели, голова кружилась. В левой руке он держал си-ключ, а в правой – доску… То есть уже не держал, она выпала и ударила о борт. Вик поспешно накинул цепочку на шею и сунул ключ под рубаху. Гест не смотрел на него.
Течение
На крыше бункера кто-то был.
– Ильмар! – Преподобный сжал кулаки так, что громко хрустнули суставы. – Это он. Успел впереди меня!
– Кто? – переспросил Вик.
– Ильмар Крест. Мой брат.
Глава 20
– Давай! Поднажми, Никодим!
Баграт направил коня к упряжке с манисами, поравнялся с телегой и пнул сапогом ящера, что бежал слева, в поджарый зеленый бок. Мотнув плоской башкой, манис с шипением выплюнул раздвоенный язык – будто огрызнулся.
– Скорей, Никодим, светает! Ты дурман-травы им дал?
– Не сдюжат ящеры! – неожиданно крикнул на передке монах. – Отдых им нужен! Воды испить!
Он выпрямился на приступке, натягивая поводья. За весь путь от Киева до Нарочи этот вечно насупленный, равнодушный ко всему монах едва ли сказал несколько слов.
– Правый ногу пропорол еще в Свири! – раскрасневшись, едва не орал Никодим. – Расцепить их треба! Потом…
– Молчи! – Баграт, подавшись в седле в сторону, вырвал кнут из рук Никодима и стегнул манисов. – Быстрее!
Зашипев, рептилии пригнули головы к земле и поднажали.
Владыка дважды хлестнул их, оставив на крепких ляжках ящеров темные отметины. Швырнул кнут монаху.
– Что ж вы с ними так… – начал монах, жалостливо глядя на рептилий.
– За холм перевалим, будет тебе стоянка!
Придержав коня, Баграт оказался позади повозки.
– Ежи, как Мирч?
Сидящий на задке секретарь еще никогда не видел Владыку таким возбужденным. Полночи тот гнал отряд через лес к Нарочи, не считаясь ни с чем и ни с кем. И не дал остановиться, когда Мирч потерял сознание, – видно, сильно жреца растрясло, рана на плече открылась. Баграт тогда приказал Ежи занять место пулеметчика, а Скалозубу – перебинтовать Мирча на ходу. Но разве наложишь повязку как положено, когда под колесами колдобина на колдобине и кузов прыгает так, что, чего доброго, ящики со взрывчаткой с креплений сорвутся…
– Как он, спрашиваю?
Ежи прикоснулся ко лбу лежащего возле борта Мирча Сельмура. Лицо жреца было бледным, губы синюшные.
– Жар у него, Владыка. Нужна остановка.
Баграт зло сплюнул и снова обогнал повозку. Окликнул Скалозуба, сидящего на ящиках под тентом, и, когда тот высунулся, всыпал ему по первое число за то, что плохо перевязал Мирча, а после приказал пересесть на вторую лошадь, привязанную к задку телеги.
Когда перевалили за холм, взгляду открылось большое озеро. Со стороны, откуда двигался отряд, в него вдавалась широкая каменистая коса. По правому краю косы росли сосны, а на конце ее чернела скала, у основания окутанная густым туманом и оттого похожая на высокую темную шапку с меховой оторочкой. На вершине стояла огромная серая чаша из железа, вся ржавая, подпертая решетчатыми штангами. Сбоку к скале приткнулось какое-то строение, но отсюда было трудно разглядеть, что это такое.