Джастис
Шрифт:
Крейга временно назначили шерифом до следующих выборов. Не сомневаюсь, он выбьется в лидеры и останется на этой должности. Он это заслужил, и Винчестеру будет намного лучше, если командовать будет он.
Покинув кухню, я оставляю отца и Ханну наедине и выхожу на крыльцо, где в одиночестве сидит Нокс, курит сигарету и выглядит так, словно вот-вот вылезет из кожи. Чувство вины врезается в меня, зная, что я — причина.
Я закуриваю сигарету и сажусь рядом с ним, так близко, что наши плечи соприкасаются, и меня охватывает
Мы с Брэксом всегда стараемся это подчеркнуть, поскольку знаем, что это единственная форма контакта, которую он приемлет.
— Все упаковали? — спрашивает он, не отрывая взгляда от горизонта.
— Да, — единственное слово, что я могу произнести в данный момент, напряжение в груди сковывает горло.
— Знаешь, я понимаю, — он делает длинную затяжку, по-прежнему избегая моего взгляда. — Раньше не понимал, но теперь понимаю. Видел это по тому, как ты вел себя с ней в ту ночь. Райан подходит тебе, и твоя семья должна быть на первом месте.
— Ты тоже моя семья, — говорю я. — Ничто и никогда этого не изменит.
Он, наконец, смотрит на меня, показывая, как для него это тяжело, демоны, с которыми он борется ежедневно, являют себя свету и ударяют меня в живот.
Я хватаю его рукой за шею, притягивая ближе.
— Я здесь с тобой, мужик. Слышишь? Возможно, мы больше не боремся с этими демонами как прежде, но это не меняет того факта, что я люблю тебя и я с тобой. Всегда, Нокс. Братья навеки. Понял?
Он кивает с серьезным выражением лица.
— Да, понял.
Из парадной двери, потягиваясь и зевая, выходит Брэкстен, на нем одни только боксеры.
— Чем, слюнтяи, занимаетесь?
— Где, бл*дь, твоя одежда? — спрашиваю я. — В доме ребенок.
Он ухмыляется, приподнимая бровь.
— Боишься, она узнает, что мои мускулы круче твоих?
Я ворчу, не удивляясь умному засранцу, но должен признать, что буду очень по нему скучать, по ним обоим.
Он занимает место рядом со мной.
— Значит, ты действительно нас покидаешь?
— Я вас не покидаю. Я буду приезжать, чтобы навестить вас, а вы, парни, сможете навестить нас. Думаю, вам там понравится, — говорю я, хотя не знаю, кого пытаюсь убедить больше — их или себя.
— Возможно, но там не дом.
Это слово повисает между нами, напоминая о том, как сильно все изменилось. Братья всегда будут моей семьей, и это мой первый дом, но теперь у меня есть другая семья, и мой дом там, где они. Я никогда не был так уверен в этом, но это не облегчает прощание.
— Я хотел, чтобы здесь все получилось, — говорю я им, — очень хотел, но я не могу больше взваливать такую ношу на Райан. Все изменилось после того как тот ублюдок… — слова обрываются, когда я обнаруживаю, что не могу произнести это, не могу думать об этом. Если бы я мог убить этого урода снова, я бы это сделал.
— Эй, мужик, мы понимаем, — говорит Брэкс. — Это
— Вместе с Тодером, — хрипит Нокс. — Жаль, что я не заставил его страдать, прежде чем всадил ему пулю в лоб.
Как и я. Если бы мы знали, что именно эти ублюдки ответственны за шрамы на теле отца, пули вылетели бы уже давно, и, вероятно, именно поэтому он никогда не рассказывал нам об этом. Все эти годы мы спрашивали, особенно когда впервые увидели его без рубашки и поняли, насколько глубоки шрамы. Он всегда держал язык за зубами. В конце концов, мы решили, что они появились за то короткое время, когда он служил в армии, о чем он редко говорил.
Теперь, когда мы знаем правду, нам остается только гадать, почему он не убил их с самого начала. Это разговор, который мы, в конце концов, с ним заведем, но на данный момент прошедшей недели достаточно для всех нас, включая и отца.
Входная дверь распахивается, и из нее выбегает Ханна. Мы с Ноксом спешим потушить сигареты, а она прыгает Брэкстену на спину и обнимает его за шею.
— Дядя Брэкс, почему ты голый?
Он перекидывает ее через плечо, заставляя верещать от смеха, и усаживает к себе на колени.
— А почему ты такая красивая?
— Я такой родилась, — говорит она, заставляя нас всех усмехнуться, после чего поворачивается ко мне. — Папочка, можно мне перед отъездом пойти с папой попрощаться со всеми животными?
— Да, детка. Сходи.
— Спасибо. — Перед тем, как слезть с Брэкстена, она подается вперед и звонко чмокает меня в щеку, затем целует свою ладошку и прикладывает ее к щеке Нокса. — Поки-чмоки. — Слова плывут за ней, когда она подбегает к отцу, берет его за руку и направляется к коровам.
— Черт, я правда буду по ней скучать, — говорит Брэкстен, с мрачным видом сжав губы в линию.
Я смотрю на Нокса и вижу, как он касается того места, где только что была ладошка Ханны, эмоции на его лице такие сильные, будто она обняла его, чего она не делала с того первого вечера. Словно чувствовала его границы, те, что проверяла каждый день. Это шло ему на пользу, но, с другой стороны, она шла на пользу всем нам.
Не в силах больше сидеть и бездельничать, я хлопаю Брэкса по плечу и встаю.
— Я вернусь, пойду проведаю Райан. — Я молча покидаю их, ноги сами несут меня через двор. Как бы мне ни хотелось продлить неизбежное, это только усложнит дело.
Войдя в дом, я зову ее.
— Я в ванной, — отвечает она приглушенным голосом.
Она открывает дверь, и при виде ее тяжесть, которая давила на меня, исчезает, все в моем мире приходит в порядок.
Она — все, что мне нужно. Она и Ханна, а остальное встанет на свои места.
— Готова? — спрашиваю я.
Она качает головой, и тут я замечаю на ее лице тревогу.